– Третий, – спокойно повторила Лика, её пустые глаза смотрели сквозь Анну. Улыбка на фарфоровых губах не дрогнула. Она словно зачитывала сводку погоды, а не сообщала нечто, рушащее последние остатки ориентации во времени.
Она шагнула ближе, протягивая поднос. Анна невольно отступила на шаг назад, в дверной проем своей комнаты. Когда рука Лики с подносом оказалась совсем рядом, Анна заметила еще одну странность. Кожа на шее горничной, у самого края воротничка платья, была такой же неестественно гладкой и белой. Но под ней… что-то проступало. Не голубоватая жилка вены, а что-то более тонкое, темное, почти черное. Оно не пульсировало мягко, как кровь, а казалось… жестким. При каждом едва заметном движении головы Лики эта тонкая линия под кожей словно натягивалась, чуть меняя положение. Похоже на… проволоку? Тонкую металлическую нить, вживленную под фарфоровую оболочку?
Образ был настолько жутким и неожиданным, что Анна едва подавила рвотный позыв. Эта женщина… была ли она вообще человеком?
Лика, не заметив (или сделав вид, что не заметила) её реакции, поставила поднос на пол у двери Анны. Мутное молоко в стакане слегка колыхнулось.
– Приятного аппетита, гостья, – произнесла она всё так же ровно. И, не дожидаясь ответа, развернулась и так же бесшумно пошла обратно по коридору, её фигура медленно растворялась в сумраке.
Анна осталась стоять у двери, глядя то на поднос с отталкивающей едой, то на пустой коридор, где только что была эта фарфоровая кукла с проволокой под кожей. Третий день. Проволока. Мутное молоко.
Ужас приобретал новые, совершенно гротескные формы. И это было только начало. Она чувствовала это каждой клеткой своего тела.
10
Предупреждение и Знак: Лика упоминает библиотеку и "Аистов". На подносе – колосок пшеницы (связь со сном). Дверь захлопывается.
Лика уже почти достигла поворота в конце коридора, её серая фигура сливалась с тенями. Анна все еще стояла в дверях, загипнотизированная странным завтраком и воспоминанием о проволоке под кожей горничной. Ей казалось, что Лика просто исчезнет, растворится в сумраке, как и положено призраку или ожившей кукле.
Но Лика остановилась. Она не обернулась полностью, лишь слегка повернула голову, так что Анна видела только часть её безупречного фарфорового профиля и темный, пустой глаз.
– Если вам понадобятся… ответы, – произнесла она своим ровным, безжизненным голосом, словно продолжая прерванную мысль или читая инструкцию, – загляните в библиотеку. И будьте осторожны с Аистами. Они не всегда приносят то, чего от них ждут.
Библиотека? Аисты? Слова повисли в затхлом воздухе коридора, такие же странные и неуместные, как и всё остальное. «Белый Аист»… Теперь это название звучало не просто иронично, а как прямая угроза. Что за Аисты? Имела ли она в виду птиц? Или что-то другое, скрывающееся под этим именем? Предостережение Лики, произнесенное её механическим голосом, прозвучало скорее как констатация