Даже если на привычную земную любовь твое чувство уже мало похоже.
Этажом ниже, на кухне того же дома, горел одинокий светлячок неяркой лампы.
– Знаешь, милый… – Марина сжалась на кухонном стуле, до боли закусив губу. – Я иногда сомневаюсь, что ты…что мы все делаем правильно.
– Что именно? – Игорь чиркнул зажигалкой и затянулся горьким дымом дорогого табака.
– Все…это, – Марина описала рукой дугу в воздухе. – Ты знаешь, я была не против домашних родов, и рассказывать или нет об Алле родителям – твое решение, которое я не оспариваю…но не отдавать в школу? Не давать общаться с другими детьми? Милый, это не может продолжаться вечно.
Игорь скрипнул зубами и смял сигарету в ладони. Он знал, что в чем-то его супруга права. Очень тяжело вечно прятать целого маленького человека от мира. И еще тяжелее наоборот – прятать от человека мир. Но у него не было другого выхода. Он знал: Алле грозит опасность. Он видел отголоски запаха гнили, сгущающиеся в предрассветных тенях, слышал шепот холодной поступи Четвертого Всадника – каждый раз, когда закрывал глаза. Он должен был ее защитить. Должен был…
– Милый… – Марина тронула мужа за подвернутый рукав черной рубашки. – Я знаю, ты хочешь для нее только блага. И поэтому прошу, давай обсудим это с кем-нибудь. Может быть, с моими родителями? Или с профессиональными психологами, как советовал врач?
– Да…да, наверное, стоит, – вздохнул Игорь, положив ладонь жене на руку. – Наверное, ты права.
***
Посреди огромного темного пустыря, утыканного ржавой гнутой арматурой, стояла кособокая бетонная лестница, которую венчала никуда не ведущая белая дверь, выбивающаяся из общего пейзажа своей чистотой и ровными формами. Пятиногий уродец запрыгнул на первую ступеньку, еще раз призывно мяукнул, и полез по крошащемуся бетону выше. Кукле ничего не оставалось, как последовать за ним, неловко опустившись на четвереньки – иначе она никогда не преодолела бы эту преграду.
Вот, наконец, и верхняя ступенька. Пятиногое существо терлось мордой о дверной косяк и тихо вибрировало. Кукла выпрямилась, не будучи уверенной, что делать дальше, и схватилась за ручку двери, чтобы не упасть.
И дверь внезапно открылась.
За ней не было ожидаемого провала в два этажа высотой, нет. За дверью оказалась комната. Комната, в которой кукле моментально захотелось остаться навсегда. Никогда прежде она не видела ничего и близко столь же прекрасного. Чистые розовые стены, огромный шкаф с торчащим из него ярким платьем, большое зеркало…
Кукла сделала еще один нетвердый шаг. И еще один. Теперь в холодной отражающей поверхности она должна была увидеть собственное тощее тельце, едва прикрытое грязной наволочкой. Может