Судя по звуку, крыс придвинулся ближе и задумчиво щелкнул ручкой.
– Молчим, да? Я так и думал, молодой человек, так и думал. По вам сразу видно, что вы из убийц идейных. То бишь, есть у вас некая идея, которая для вас оправдывает любые жертвы, сводит на нет любое наказание. Можно вас запереть, можно пытать, можно казнить, но для вас это все – допустимый сопутствующий ущерб. Верно я говорю, а?
Каин не ответил. Его не волновала эта нудятина.
– Верно, – кивнул незнакомец и придвинулся еще ближе. – Вот я и думаю, что с идеей вашей вас следует разлучить.
Каин поднял голову и взглянул прямо в слезящиеся водянистые глаза полицейского. Прочитать по ним не получилось ровным счетом ничего. Тот улыбнулся одними губами и с громким хрустом в больных коленях поднялся со своего места.
– Вот, ежели мы, скажем, оформим вас в дурдом, как это раньше говорили, а? Как буйного и опасного. Чтобы вас, молодой человек, накачали такими препаратами, что вы имя свое забудете, не то, что какую-то там идею…
Руки Каина дернулись сильнее. Он почувствовал, как набухают вены, наполняющиеся застоявшейся кислой кровью. Следователь – теперь в этом не было сомнений – не спуская с Каина довольно сощуренных глаз, снял с пояса рацию и что-то нажал на ней.
– Никитич, слышишь? Организуй-ка нам санитаров. Задержанный буянит, головой об стол бьется. Боюсь, не удержу… Спасибо.
– С-сука, – прошипел Каин и дернулся снова.
– А вот мы и заговорили, да? – слащаво улыбнулся следователь. – Только не поможет это. Мы отнимем у вас идею, молодой человек. Она забудется и никогда никем не будет услышана. А теперь – подыграйте мне, а? Чего вам стоит?
Каин скрипнул зубами. Дело принимало скверный оборот. Следователь вздохнул. Взгляд его затуманился.
– Я просто хочу немного порядка, – проговорил он и по-отечески погладил Каина по не слишком чистым русым волосам. – Просто немного порядка на своих улицах. А вы…девяносто три человека, надо же, а…
Неожиданно твердая рука легла Каину на затылок и резко надавила вперед и вниз. Первый удар об стол пришелся на болезненно хрустнувший нос. Второй – на левый висок. Третьего удара Каин уже не почувствовал.
***
Машина. Палата. Шприц. Укол. Мгновения прошедшей жизни перед глазами. Крик. Имя, ставшее таким родным и…ненавистным? Нет…
– Авель!..
Слеза. Первая за долгое время горячая слеза, как капля кислоты на щеке.
– Кто-нибудь знает, что там снаружи произошло? – спросил один безликий медбрат второго.
– Взрыв что ли…вспышка была точно.
– Да ну, такой сильный? Знаешь, как тряхануло бы?
– Ну, может, в новостях чего покажут…
Каин смеялся. Тихо и презрительно. Свет замигал. Из последних сил он поднял голову и прошипел:
– Это…только начало.
И его накрыла мягкая, милосердная тьма.