***
Каин надавил на ручку двери. Глубокий вдох, казалось, едва не разорвал его легкие. Глухой толчок в груди. Кровь неохотно поползла по венам. Дверь с протяжным скрипом открылась, и в его бледное, осунувшееся лицо, покрытое неряшливой растительностью, беспощадным потоком хлынул ослепляющий свет.
– Ишь, сатанюга, – донесся до него скрипучий голос со стороны соседнего крыльца. – Опять, небось, кошек резать пошел. Куда Нюркину Мурку дел?
Каин вздохнул. Не объяснять же им, в самом деле, что сатанистская библия запрещает убивать животных.
Кроме как для пропитания, разумеется.
Семь ступеней – ужасно долгий путь для человека, у которого нет сердца. При каждом движении мускулы словно обжигало кипятком от вымученных приливов к ним крови. А ведь до магазина путь предстоял несоизмеримо более длинный.
Но выбора не было. Каин убрал с лица русые, отросшие уже практически до плеч волосы и медленно, но целеустремленно, сузив глаза от боли и пытаясь более ничем ее не выказать, зашагал в нужную сторону.
Толчок в плечо. Парень примерно одних с Каином лет, но, кажется, гораздо более легкий, нелепо взмахнул руками и растянулся на земле, чудом не ударившись головой о бордюр. Из большого пакета, что он нес, высыпались в грязь несколько штук поменьше. Каин бросил на незнакомца мрачный взгляд.
Первой бросилась в глаза его одежда. Каину было жарко даже в майке (не первой свежести, как и его помятые джинсы), а этот придурок поверх черной водолазки имел расстегнутый, но тяжелый и плотный на вид бежевый плащ. Забавно – будто на улице не разгар лета, а, как минимум, середина сентября.
Впрочем, вниманием Каина тут же завладела вторая деталь внешности незнакомца – его глаза. Они ярко выделялись на его худом, гладком лице благодаря большим темным кругам вокруг. Тусклые, мутно-голубые, почему-то вызывающие ассоциации с чистым подтаявшим снегом, со слегка опущенными внешними уголками и, должно быть, из-за этого словно печально удивленные. Каин ощутил легкий укол в груди – то ли жалости, то ли совести – и вдруг поймал себя на том, что, превозмогая боль, протягивает незнакомцу руку.
– Осторожнее, – странный голос, высокий и одновременно глухой, иногда ломающийся, но очень мелодичными переливами. – Ты же кого-нибудь убьешь.
Каина позабавил такой оборот речи, но ответил он, как обычно, коротко и сухо:
– Не увернулся – не жалуйся.
Грубым, безразличным жестом он отодвинул недотепу с дороги и продолжил свой путь.
Нужно было купить мяса. Много мяса.
Обернуться его даже не тянуло. Он не видел, как незнакомец проводил его грустно улыбающимися глазами. Как поправил выцветшие соломенные волосы. Как собрал рассыпавшиеся пакеты с покупками, брезгливо вытерев тонкие длинные пальцы влажной салфеткой. Как бросил короткий взгляд на дом Каина, и направился к почти такому же дому напротив.
Несомненно, у него тоже были очень важные дела.
***
Из магазина Каин возвращался в приподнятом настроении. Глаза привыкли к свету, и мир вокруг больше не казался