А.П. Чудаков приводит интересный факт из творческой биографии Чехова: «Чехов под влиянием отзыва Буренина (Новое время. 1895. 27 января. № 6794) снял один пассаж в “Палате № 6” – случай в его творческой практике нечастый»[89].
Но в целом отношения между критиком и писателем носят достаточно сложный характер. Не случайно критика так долго отстаивала свое право на существование. Первые критические отзывы писатели XVIII в. воспринимали чуть ли не как оскорбление, независимо от их тона и характера.
Уже в начале XIX в. происходит, по словам А.С. Курилова, «любопытнейшее явление: обруганные, обиженные и оскорбленные писатели начинают задавать тон в развитии теории критики, в теоретической разработке основных ее проблем, пытаясь учить своих критиков правилам и законам “здравой” критики»[90]. Писатель и переводчик Е.И. Станевич в книге «Способ рассматривать книги и судить о них», обиженный на своих рецензентов, решает дать им урок, формулируя задачи «благоразумной» и «добродетельной» критики, которыми, как он полагает, и должны руководствоваться все критики при разборе и оценке произведений литературы. «Непреложной обязанностью критики», подчеркивает Станевич, является «благопристойность». Благопристойный критик никогда не «выбирает умышленно самые худшие места для уничтожения трудившегося», он не должен давать волю личной ненависти, поносить и злословить автора разбираемой книги. Благопристойная критика должна «не оскорблять ни чувства, ни вкуса читателей», не забывая о том, что «судья книги… не столько свой суд пишет для сочинителя, который может оного и не читать, сколько для общества, которое за то ему платит… Впрочем, благопристойность сия, – замечает он, не должна заключаться в том, чтобы щадить пороки того общества», которое «платит критику»[91].
В это же время в теории критики появляется учение о качествах, необходимых каждому критику. «Согласно этому учению, способности к рассуждению и распознаванию “истинного и ложного, хорошего и дурного” при широкой научной осведомленности, образованности критика являются важнейшими, первостепеннейшими»[92]. Одним из первых заговорил об идеальном образе критика Жуковский в статье «О критике»: «Истинный критик, будучи одарен от природы глубоким и тонким чувством изящного, имеет проницательный и верный ум, которым руководствуется в своих суждениях; чувство показывает ему красоту там, где она есть, во всех ее оттенках и самых нежных и самых нечувствительных; рассудок определяет истинную цену ее и не дает ему ослепляться ложным блеском, иногда заменяющим прямо изящное. Он знает все правила искусства, знаком с превосходнейшими образцами изящного; но в суждениях своих не подчиняется рабски ни образцам, ни правилам; в душе его существует собственный идеал совершенства, так сказать, составленный из всех красот, замеченных им в произведениях изящного,