Кофе – дефицитный продукт. На него необходим особый талон, выдаваемый всего лишь один раз в квартал. Мама старается экономить. Но мы пьем его все равно немного чаще других, потому что получаем на целую пачку больше благодаря папе.
Поворачиваю голову и, прячась в простынях, наблюдаю за родителями. Сота квадратная и легко обозреваемая с любого угла, чтобы легче было наблюдать за врагами народа и предателями. Чтобы ищейки в надзирательной будке могли видеть все, что творится в стенах.
Мама суетится на кухне: взбивает яйца, топит на сковородке масло, режет булочки для тостера. Я помню этот тостер еще с детства, мне было тогда десять лет. Для того, чтобы его приобрести, нам пришлось встать в длинную очередь. Если бы он не входил в список излишних бытовых приборов, без которых можно обойтись великосоюзной хозяйке, мы бы достали его за несколько дней по папиному талону. А так пришлось ждать целую вечность.
У нас в стране не продают практически ничего из заграничного. На рубеже двадцатого и двадцать первого веков какое-то время было модно и возможно заполучить оттуда что-то из одежды, интерьера или обуви. Даже связь с Западом была намного глубже и сильнее. Но потом, в десятые, после покушения на убийство Вождя, стоявшего в то время во главе Верховного Совета и Социалистической партии, железные тиски режима сомкнулись еще теснее. Покушение было совершено иностранным поданным, но убийство предотвратили. После этого все изменилось. Связь с Западом сошла на нет. Наступила Вторая Холодная Война. Между нами и Западом вновь встал железный занавес. Я могу хоть целый день пересказывать страницы истории из Большой Библиотеки, раздела для подростков 11–18. Но никто не сможет убедить меня в том, что все, что в ней написано – чистейшая правда. Я так много раз слышала от родителей о том, что Министерство Образования постоянно переписывает разделы истории. И от бабушки, пока она была жива, я слышала, что в ее времена Большая Библиотека учила совершенно другому.
Папа протягивает руку из-за занавески в ванной и вслепую шарит по металлическому змеевику в поисках полотенца. Интересно, почему использование занавески в душе не подпадает под запрет? Я, конечно, наоборот «за». Но все же? Передать секретный код, стоя в ванне, легче легкого… Должно быть, я просто чего-то не знаю. По крайней мере, хоть это на благо. Мне хватает каждый день видеть под собой полунагого Бонэ. Наблюдать его полностью голым и намывающим себя под душем каждый день уже было бы адовыми муками. Хотя я знаю, он был бы не против, и его мечта – подробней разглядеть, что у меня под длинной школьной юбкой, которую я надеваю сидя на кровати под одеялом. Я вижу, как он провожает меня взглядами сквозь толстый стеклянный пол между нами каждый раз, как я передвигаюсь по квартире. Бонэ – соседский сын. Ему двадцать три года, он все еще живет с родителями, и Суперкомпьютер, похоже, забыл