Если рассказать маме о том, что я своими глазами видел, как этот странный кадр убегал со всех ног с участка Мэйфордов, да прибавить к рассказу слова Спенсера о подглядывании в окна, завтра же в Оукберне все будут уверены в том, что где-то в городе живет маньяк.
– Я должен помогать ему в рамках «дней социальной ответственности». Ну, ты знаешь, – сказал я.
Почему-то вдруг показалось, что мама скажет, чтоб я никуда не шел, что она позвонит директору Мюррею и назовет сотню причин, по которым ее сын не должен приближаться к Харви Хогану. Ведь если она слышала об этом человеке, в отличие от меня и отца, значит, она должна знать о том, что мистер Хоган имеет определенные странности.
– Тогда понятно. Неудивительно, что этому человеку нужна помощь в его домашних делах, давно бы пора, – сказала мама, опустив в тачку упаковку макарон.
– Что? – опешил я.
– Мама подруги Джеки – социальный работник, рассказывала, что он очень беден и одинок. Дети втянули его в какую-то аферу с жильем, отчего мистер Хоган остался без крыши над головой. Насколько я знаю, он с трудом накопил на трейлер, так и живет там, вот уже несколько лет.
Мне стало вдруг очень неловко. Я живо представил себе Харви Хогана – одинокого брошенного всеми старика, который ютится в трейлере. Скорей всего от одиночества и обиды на весь окружающий мир у него и могла немного съехать крыша, отсюда и периодические заглядывания в окна богачей, которые не так давно переехали в Оукберн. Конечно, стало стыдно за то, что я посмеивался, даже не попытавшись подумать о том, что человек, скорей всего, психически нездоров.
Не знаю, заметили ли родители смятение на моем лице, но тему о Хогане больше не поднимали. Тележка постепенно наполнялась продуктами – вот-вот уже уедем домой, мама приготовит вкуснейший ужин, за которым я отброшу свои мысли на задний план.
Семейная идиллия у нас в доме присутствовала и была даже по-киношному слащавой, но только пока мама спокойна и перед ее лицом не помахать красной тряпкой. «Красной тряпкой» могло быть что угодно – чаще всего подозрения на отцовскую неверность, раздражения по поводу соседей или банальная домашняя скука, пока дома никого не было. Но в данный момент, «красная тряпка», появившаяся на другом конце супермаркета, предстала в роли моей тети Элис, которая, увидев нас, бодро помахала рукой и направилась к нам.
Элис Моро была для меня, наверное, наиболее приятной родственницей, не считая, конечно, родителей. Добрая, улыбчивая, тактичная— она никогда не терроризировала меня вопросами о том, когда я уже найду девушку, какие у меня планы на жизнь и почему я худой, как это любили делать многочисленные тетушки, с которыми мы видели несколько раз в год. Эта же тетушка совершенно неконфликтная, под стать своему супругу, искренняя и интересная. Не знаю, какая кошка пробежала между нею и моей матерью, но если Элис не замечала конфликта, то маме почему-то