По измождённому осунувшемуся лицу, с густой проседью давно не знавшей гребня бороды, можно было судить, что человеку давно перевалило за шестьдесят, но ясные глаза, с припухшими от бессонных ночей веками, перематывали года в обратном направлении, они говорили, что страннику нет ещё и трёх десятков лет. И словно снежная вершина был бел и волос головы.
Дав непродолжительный отдых ногам, человек поднялся и продолжил путь мелкими, шаркающими по земле шагами, которые явно указывали на то, что путник неимоверно устал и идёт издалека, но не позволил себе расслабление и долгий отдых. О многих днях его пути говорила и ветхая одежда, свидетельница того, что скиталец давно покинул домашний очаг или потерял его, где ласковые и верные женские руки могли бы не только починить его одеяние, но и дать измождённому телу отдых, а душе приют.
На окраине села Владимир Гаврилович Соколов, помогая сыну Андрею в постройке подворья, невольно взглянул в сторону тайги и увидел приближающегося к себе незнакомого человека.
Скиталец вошёл во двор и, ни слова не говоря, стал аккуратно складывать разбросанные по двору сырые тесины. А чтобы ровненькими по плоскости были, прокладывал меж ними реечки, да палки, что вокруг в изобилии имелись. Хотел хозяин прогнать нежданного помощника, да что-то внутри подсказало обратное, видно человек не просто работу делает, а обет чей-то исполняет. Подумал: «Зачем мешать? Посмотрю, что далее будет».
Ради интереса присел под навес и стал наблюдать за действиями пришельца. Сыну сказал, чтобы и он не вмешивался в работу странного пришлого человека. Час работает незнакомец, два, уже сложил все доски, увидел, что под фундамент нужно землю копать, лопату с молчаливого согласия хозяина взял и продолжил работу, словно всласть ему землю перекидывать. Видит Владимир Гаврилович, взопрел работник, принес крынку полную квасу. Поставил, ничего не сказав, удалился. Солнце к полудню, испив, что в посудине было, скинул работник последнее одеяние, что было по пояс, прошёл отмеченные вешками отметки, где должно быть основание дома, и на пальцах спросил: достаточна ли глубина вырытой им траншеи. Хозяин показал знаками, что всё в порядке, спросил: «Есть поди хочешь? Супу тебе или студня?» Пришлый перекрестился, к удивлению Афанасия двуперстием и знаком дал понять, что пока отдохнет, а ближе к вечеру, ежели ему позволят здесь остаться, покушает.
Вспомнил человек, в прежних поселениях стоило ему только начать трудиться, как гнали с дворов, а сегодня впервые до работы допустили, отдых в сарае дали, где пасечная утварь хранится. Солому на лежаке постелили, половиком её чистым прикрыли и даже подушку с гусиным пером положили. За долгое время пути скиталец впервые погрузился в крепкий сон, на столь мягком ложе.
Перед заходом солнца Владимир Гаврилович принес нежданному работнику две буханки хлеба, сало и завернутый в белую тряпицу горшок