– В отпуске-то, да ещё без женщин? Это все твои книги! – И Пончо, фиглярствуя, продекламировал Катехизис. – «Книгу нашел – лишний камень на грудь! Сожги или сдай – и забыть не забудь!»
– А ты сам хоть одну сдал?
– А мне-то зачем? Я их на трынке Артаку толкаю – он в корзинах под апельсинами прячет, так и вывозит! Слушай, за убийство асфальтомесов взяли, но ведь это же не они, правда?
– Правда.
– А кто? Ты ведь всё знаешь, кто?
В том-то и дело, мучился Рамон, ловя краем уха всхлипывания приходящих в себя жертв Пластыря Боли, в том-то и дело. «Кто» – это вопрос нынчела-простеца, «когда» и «почему» – заносчивого прошляка в двуцветной тоге. Орденца же, если нет распоряжений, должен волновать только вопрос «что делать», какую и куда устремить конфигурацию воли, опыта, дара – и беспощадности к врагам Мира.
– Рамон, ты где?
Не отвечая, барон подошел к окну, отдёрнул штору до конца и, только до рези в глазах насытившись сверканием солнечного дня, щебетом и гомоном, обернулся к притихшему Пончо, гадая, насколько быстро посереет его лицо. Впрочем, в глазах крутились и искрили радужные переменцы, и комната гуляла где-то в сумерках.
– Я рассказывал тебе. Ты знаешь ответ.
– Нет, – прошептал Пончо. – Нет! Здесь, на этих славных улицах…
– Где играют дети, смеются влюбленные и ты, распевая срамные песенки… (Рамон яростно пытался проморгаться.) … распевая, говорю, свои похабные песенки, беспечно лакаешь дешевое пойло каждый погожий и непогожий вечер – иногда за компанию со мной, чаще с кем попало… Да, Пончо, да! Именно он, твой ночной кошмар, гигантская и очень хитрая vagina dentata!
– Но ты ведь справишься с ним, правда?
Рамон покачал головой.
– С ним даже лорду в одиночку несладко придется. И потом здесь нет снаряжения, которое мы применяем в Охоте на Охотника. Разве что стража засаду устроит, человек тридцать, с гранатострелами на арбалетах, – но Тюльпан ведь не дурак. Он не придет в «Ухмыляющийся лев» за кружкой бира, и ты не назначишь ему свидание за амбаром, Пончо, как пышногрудым трактирщицам, которые без ума от твоей шерсти. Он сам назначит тебе свидание… Спокойно, спокойно, ты ему не нужен!
Теперь уже трясло Пончо, и Рамон, решив, что малость пересолил, поспешил успокоить пофигиста и напомнил ему о намеченном визите. Наскоро побрившись и уложив орденский мундир в наплечную сумку («Ты можешь быть не в форме – но она всегда с тобой» – незабвенные уроки Кодекса и Субординации!), он облачился в потертую джинсу, отдал ключи слуге – и вот уже они с Пончо пробираются к базарной площади сквозь гомон бесконечных таверен, харчевен, магазинчиков тканей, обуви и бижутерии, пекарен, мясных, зеленных и бакалейных лавок с крикливыми вывесками – это был, по причине близости к центру, преимущественно торговый район, и тысячи запахов охотились за прохожими, вызывая разнообразные гримасы на лицах.
Беззаботно-жаркое солнце, встречные