В живую фреску адорая отколерован.
И в шуме птиц, обсевших пальцы, как святость хоры,
Бегут столицы постояльцы свои восьмёры,
Бегут, размешанные в звоны и алгоритмы,
Не паникуя на дозвоны душистой бритвы.
Душистой бритвой бреет Август землисто-впалый
Перебородок поределый, тоскул усталый
И дышит мужеством прибоя над равнодушной
Размиллионенной судьбою, над раскладушкой
Любви и нищеты постылой и лжи скабрёзной,
Над разогретой и остылой похлебкой звездной…
Душа растеряна и плачет, незамерзанка.
Но высечь боль кресало скачет в своем крезамке.
Вдыхает Август, будто молод, влюблённость улиц…
Но вместо места – память-голод и плеч сутулость,
Полуогнивость, полугнилость и полусонность!
…Подозревает Август мнимость своей персоны.
Зачем тогда все эти лица, столбняк, ограда?
Зачем без Августа столица, а он без града?
Но, слишком поздно понимая, зачем затеян,
Уже вошёл в столицу Август, зайдя за терем.
И что сказать теперь потомкам, поведать предкам –
Как шелестел один с котомкой, с багряной веткой?
Но дождь слепой растает между, взрастая кратно…
А Ты бесцельна, неизбежна – и невозвратна.
Пролог. 7-й век хаоса
Полиэтилен. Правильно, полиэтилен. Секрет утрачен. Хотя, возможно, это и к лучшему.
Драный пакет, насквозь пробираемый ледяными пальцами горного ветра, никак не мог упасть на землю – несильный, но настойчивый ухажёр не отпускал выцветшую красотку, страстно выпятившую губы, снова и снова прижимая её к залепленной снегом полуразрушенной стене. Так и надо, давай, жми, щупай, терзай – чем ещё , безымянный невидимка, ты можешь доказать свое существование, тем более здесь и сейчас…
Красотка взлетела немного, заелозила туда-сюда, зацепилась за чей-то проржавевший палец и судорожно затрепыхалась, потом обречённо обвисла – но ненадолго. В конце концов разденет, пожалуй, то есть раздерёт окончательно – и опять ищи-свищи, странствуй, пока не найдешь что-нибудь, достойное замучиться и замучить… Вот тебе стальное жало, красотка, и не благодари.
Смеркалось, и пора было возвращаться: устраивать ночлег, разводить костры, отогревать пеноморфов, поделить вахты – мало ли кто, человек или зверь, рыщет в поисках поживы. Хотя нет, вон уже как метет, да и городишко давным-давно пуст и разграблен…
Бросив короткий легкий меч в потёртые ножны, невысокий коренастый юноша в грубой меховой накидке поднял голову – и холодная тоска привычно прошелестела крыльями одинокой совы. Над полузасыпанным еловым гребнем перевала Мизерере в алмазном шлейфе снежной пыли вставал огромный призрак луны; вокруг теснились быстро тонувшие во мраке лесистые и скалистые предгорья, увитые всё ещё воспаленными снизу облаками; дальше, он знал (видел, пролетая), убегала на юг и всё никак не могла убежать беспокойно-бурливая дочь ледника, Эфемерида… Зачем она рвалась к своему возлюбленному, могучему Урану (зачем это я перешел на язык Предания?), что им обоим нужно было на этих проклятых равнинах…
Обойдя обглоданный дочиста остов коровояка, Старатель 21 заскрипел сапогами к длинному закопчённому бараку, бывшей конюшне, и позёмка серебристо змеилась вокруг. Из тёмного пролома на месте ворот (хорошо, крыша не везде рухнула) доносились оживлённые голоса, прыгали отсветы пламени («в ночи играющие саламандры», как пугает Предание… Ладно, костры уже разведены, меньше работы).
Каким он был, утраченный мир? Некого спросить.
Всего лучше древние плестихи из того же Предания. Чем лучше? Регулярно-упоительными обрывами в бессмыслицу.
Чьи когти чьи когти стучат по асфальту
Чьи когти стучат по асфальту миров
Чего заскучали бросали бросайте
Поймали поймайте as black as a crow
Всё было как было скрипело и выло
Всё было как было кропай не кропай
А дальше мурило курило и крыло
А дальше понятно as easy as pie
У старших на это свои есть блазоны
И вправду ведь каждый as sharp as a needle
Не пойман не вор разгрызал гарнизоны
as old as the hills or as fit as a fiddle
Чьи когти чьи когти стучат по асфальту
Чьи когти стучат как седло об эфес
Чьи когти стучат о кирпич Фьораванти
as cold as a key оh as sure as death
вотужас вотужас вотужасто братцы
as long as one's arm and as lean as a rake
as full as a tick успевали