***
Я знаю немало людей, настроенных мистически, тех, кто считает, что боги или магия говорят с ними, предупреждают, являют знаки и указывают путь. Они во всем видят веяние магических сил, совпадения, предопределения и прочие волнующие воображение вещи. Я скрытый антимаг, и тайные движения волшебства в моем присутствии замирают. Поэтому ничего мистического со мной обычно не случается. Ни явлений святых, ни видений, за исключением разве что яркого сна о родителях, посетившего меня на пороге смерти, и того непонятного предсказания, которое уличная прорицательница Аспазия передала через меня для Реджино Тоски.
Тем не менее в ночь накануне поездки в Дуополь я вижу сон. Путаный, обрывочный, мало похожий на вещий, но столь же мало похожий на мои обычные яркие, но лишенные смысла сновидения. Мне снится книга в потрепанном переплете из коричневого сафьяна. Она лежит на столе в полутемной комнате и полна пестрых иллюстраций, обрамленных в затейливые орнаменты, где стебли и листья растений переплетаются с таящимися в них фигурами животных. Я силюсь разглядеть подробности, но страницы шелестят на неощутимом ветру, трепеща, словно я сам переворачиваю их взглядом.
Когда я подхожу ближе, книга меняет свой вид. Все яркое оформление куда-то исчезает, теперь передо мною томик в простой обложке из темно-лилового бархата, а пергаментные листы вместо иллюстраций заполнены строками текста. Черные чернильные буквы, сложенные в слова, рядами устремляются куда-то в темноту, и разглядеть новую книгу так же сложно, как прежнюю. Но она говорит со мной, вещает вслух женским голосом:
– Путь отмечен картой, найти которую непросто, а место закрыто на замок, замкнутый на три оборота ключа.
Я узнаю слова, слышанные мною от Оттавио Карбони. Туманные указания во сне кажутся удивительно ясными и значимыми, мне нужно лишь вслушаться в них, чтобы понять. Но понимание ускользает, и я раздраженно замечаю:
– Ключ, который мне дали, не открывает никакой замок. Он ложный.
– Так ли это? – возражает голос книги, слова на ее страницах расплываются, лишь только я пытаюсь вглядеться в них под тем или иным углом.
Тогда я вынимаю из кармана Глаз истины и смотрю сквозь него, как сквозь лупу, приложив волшебное стекло к левому глазу. Книга снова меняется, на ее скромной обложке проступает золотой узор, а страницы искрятся снежной белизной, заполненные новым текстом.
– Все не то, чем кажется, – удивляюсь я.
– Ты уже не раз это видел, – соглашается книга, и вместо нее я почему-то вижу Терцию, стоящий у воды Магна-канале палаццо Ринальди.
Коридоры палаццо, лестницы, анфилады комнат тянутся передо мною, пока не упираются в резной шкаф на высоких ножках. Это место, в котором вор Николо исчез с глаз удивленных обитателей дома, успеваю понять я, прежде чем снова возвращаюсь в сумрак комнаты, где на столе лежит книга.
– Зачем я был в Терции? –