– Он будет отрицать сотрудничество с Просперо, – хмурится Деодато.
– Не спорьте, но намекните, что, забывая о лояльности, он упускает собственную выгоду, – я вкрадчиво улыбаюсь. – Верховный Иерарх мог бы поспособствовать устройству его сердечных дел, если бы герцог Норберто был чуть преданнее, а не якшался бы с сомнительными личностями.
– Вы имеете в виду его возможный брак с княжной де Пальмароза? – понимающе усмехается отец Леандро, потом брезгливо морщится и передергивает плечами. – Бедная девушка.
– Нет, не бедная, – возражаю я, – а богатая. И знатная. Замужество Беатриче де Пальмароза – козырная карта, которую пора разыграть.
– Вы хотите поссорить Квинту с Децией? – изумленно ахает Деодато. – Пообещав то, на что Лавиния де Пальмароза не согласится?
– И не только, – загадочно пожимаю плечами в ответ. – План военных действий предусматривает не одно сражение. Лавиния зарвалась, надо поставить ее на место. Старым испытанным способом – разделяй и властвуй.
– Поссорив Децию и с Дуополем тоже, – восхищенно улыбается Леандро. – Разделив их всех, не позволив объединиться, вы приобретете власть над Латией в целом.
– Не я, – строго поправляю его и оборачиваюсь в ту сторону, где на фоне неба возвышается контур мощных стен базилики Владыки Грома.
Деодато смотрит туда же и с благоговейным трепетом склоняет голову. Я кладу руку на его плечо и крепко сжимаю.
– Мы с вами стараемся не для себя, Лео.
– Это так, – тихим от подступившего волнения голосом соглашается он.
***
Жара не спадает, когда я спускаюсь по ступеням храма на площадь и останавливаюсь на углу у фонтанчика с питьевой водой. За мной степенно вышагивают гвардейцы во главе с Минарди, положив ладони на рукояти мечей, и я чувствую себя под конвоем. Я черпаю воду ладонью и пью. Клинки моих телохранителей лязгают, когда рядом вдруг возникает юркая фигурка мальчишки.
– Два слова, синьор, – умоляет юношеский голос, и я жестом велю Минарди и его воякам спрятать мечи обратно в ножны.
Парнишка лет шестнадцати не похож на побирушку, хотя его темно-серый дублет перелицовывали несколько раз, а пыльные башмаки стоптаны. Взъерошенные светлые волосы накрыты фетровым беретом, пухлые губы сжаты в серьезную линию. Он униженно кланяется, но в опущенных долу голубых глазах горит решительное упорство, словно парень собрался прыгнуть со скалы в воду.
– Мессир Тоска, говорят, вы ищете художника, который пишет без магии, – говорит юноша ломким от волнения голосом. – Может быть, я пригожусь вам?
– А ты художник? – спрашиваю я, пристально разглядывая его.
Смотрю сквозь очки. Он не антимаг, обычный простолюдин, но с юношей