Джон притормозил, зависнув над раскрученным механизмом – Дориане даже показалось, что она слышала заскрипевшие заработавшие шестеренки в его голове – и, явно проглотив моральные принципы, ровно продолжил.
– А мне кажется, они отличная пара, – он коротко пожал плечами. – Я рассчитывал погулять на их свадьбе.
– Готова спорить, что не пройдет и года, как они расстанутся, – с видом знатока произнесла Дориана, вольготно откинувшись назад.
Джон осуждающе покосился на нее поверх линзы.
– Я не буду спорить на отношения своих друзей.
– Потому что знаешь, что я права?
– Потому что ты не права, – с нажимом произнес Джон. – И это неэтично.
– Ну, как знаешь, – пожала плечами Дориана. – Поживем – увидим.
– Увидим, – упрямо согласился Джон, вернувшись к часам.
– У тебя есть здесь что-нибудь из нормальных книг? Кроме твоей часовщической литературы. Умоляю, скажи, что да, а то я всерьез начну думать, что тебе в детстве ее читали вместо сказок на ночь.
– Есть история Юниона. Двенадцать томов. И полное собрание сочинений мемуаров Эрмеона Иллена – кажется, двадцать три тома. Подойдет?
– Ты ненормальный.
– Ну и твоя «запрещенка» от Владимира Левона из Хортема.
– О! Я искала ее, но не нашла. Куда ты его заныкал?
– В кладовке на втором этаже. За зимними вещами.
– Очень предусмотрительно, – оценив схрон, уважительно кивнула головой Дориана, и, соскользнув с табурета, растормошила напоследок Джона за плечо, добавив: – буду наверху. И открой окно, если не планируешь умереть от удушья. Вонь жуткая от этой твоей лампы.
Джон согласно гукнул, и Дориана выплыла из комнаты, предоставив его самому себе. Старое здание из государственного фонда имело в своем распоряжении неприлично высокие потолки – под лепниной наверху свисала грузная золотая люстра, в которой еще бился слабый газовый огонек. Вместе с ней резные плинтуса и мягкие шелковые обои, которых никогда не встретишь в Хортеме, где для таких изысков слишком влажно и жарко, вызывали у Дорианы чувство тихой зависти. Она бы хотела поклеить такие в своем скромном жилище, но, увы, климат не позволял разгуляться.
Дориана обошла просторный холодный холл и поднялась на лестницу – ступень под ней протяжно прохрустела, недовольная, и Дориана поспешно отступила назад. Обыкновенная изогнутая лестница на удивленный взгляд ответила скромным молчанием.
– Ты чего это?
Ступив пару раз на заскрипевшую ступень, Дориана задумчиво присела перед ней на корточки. Ступень как ступень – немного подавленная, истертая за столько лет домашней обувью, с присоединяющейся к ней фигурной балкой. Сломанной балкой. Дориана, нахмурившись, ткнула ее пальцем. Балясина ажурной лестницы, соединяющей между собой два этажа огромной квартиры, слегка накренилась, каким-то немыслимым