– Прекратили балаган! К нему нельзя! Я доложу командору.
– Сестрица, пусти, ну! – раздался басистый голос за дверью. – Дай хоть глазком глянуть.
– Но командор запретила!
– А вы не говорите ей, и никто не узнает.
Эостра настороженно обернулся на звук.
– Какого…
Массивная дверь отворилась, и в проеме, совсем не расталкивая друг друга, показались четыре знакомых силуэта. Роузен обеспокоенно подобрался на постели, не до конца уверенный, почему лицо Эостры приобрело нездорово-багровый вид, и, когда первой в палату вошла – почти упала, протиснувшись мимо медсестры – Хвила, лишь облегченно выдохнул. Немного встрепанная, сверкающая безразмерными глазами она подмигнула Роузену, и позади нее, с осторожностью всматриваясь в невзрачное помещение больничной палаты, показались Ригель и Бригитта.
– Здорово, старина.
– Ребята? – не успел удивиться Роузен.
– Что вы здесь делаете?! – зашипел Эостра, когда Хвила, не размениваясь по мелочам, деловито забралась с ногами на больничную постель и нагло стянула с подноса одинокое яблоко.
– Отвянь, Эо, – отмахнулась она, закинув свои блестящие черные сапоги поверх ног охнувшего Роузена. – Ты думал, мы будем просто ждать, когда твое высочество соблаговолит нас впустить? Много чести.
– Это нарушение приказа.
– Мы все понимаем. – Бригитта, вошедшая куда более степенно, с должной грацией опустилась на тумбу в изголовье кровати – ее черный доспех, такой же как у всех прочих находящихся в комнате, невольно вызвал у Роузена укол зависти. Когда он служил в отряде, у них такой шикарной формы не было. – И в случае чего понесем за это ответственность. Но если бы на месте Роузена был ты, мы бы сделали тоже самое.
Собравшийся было взорваться очередным всплеском возмущения Эостра неохотно замолчал. Самым последним появился Ригель. Узкие проемы лазарета явно не предназначались для кого-то такого большого, поэтому он – с почти очевидным скрипом – втиснулся в проем, измазав форму белой штукатуркой, и печально оглядел испачканные плечи. За ним мелькнула недовольная медсестра и быстро прикрыла дверь.
Бригитта мягко положила ладонь Роузену на плечо, с досадой глядя на местами перебинтованные предплечье и часть запястья.
– Мы беспокоились о тебе. Как себя чувствуешь? – Около ее глаз проявились усталые добрые морщинки.
– Все в порядке, – сипло отозвался Роузен, – спасибо.
– Ага, рассказывай, – вклинилась Хвила. – Не слушай его, Бридж, это он перед тобой хорохорится. Он был в отключке двое суток, когда мы его притащили.
– И все-то тебе нужно было рассказать. – Ригель отобрал яблоко у не успевшей его укусить Хвилы и вынул из скрытого кармана доспеха нож, прислонившись к столу, принялся чистить кожуру. – Хоть раз бы прикусила свой длинный язык.
Хвила пожала плечами, мол, а как иначе.
– А как… остальные? Они знают? – осторожно поинтересовался