Она вздохнула, прикрыв глаза, настроилась и побежала за парнем.
Он уже был у двери в вестибюль, когда Ника опередила его и, склонив голову, чтобы заглянуть в глаза, произнесла:
– Брось, отлично проведём время!
– Отстань. Пожалуйста.
– Э, нееет. Я приставучая. И целеустремлённая.
– Не отвяжешься, да? – Вздохнул пижон.
– Не-а, – улыбнулась Ника и, встав перед ним, протянула руку. – Ника. Да, как богиня победы. Своего добиваюсь всегда.
Парень усмехнулся и, пожимая протянутую ладонь, представился:
– Гена. Да, как крокодил. На гармошке не играю, уж не обессудь.
Ника звонко рассмеялась. Гена опешил:
– Чего ты ржёшь? Не так уж и смешно вообще-то…
Она сама не понимала, отчего так смеялась, но внутренний голос повёл её по этому пути.
– Извини, – выдохнула Ника. – Просто… Неважно.
– Гадость какую-то вспомнила, да? – Скривился Гена.
– Нет! Что ты…
Сердце неистово билось о грудную клетку, как попугай, в голове газировкой бурлила необъяснимая радость, а плечи были странно расслаблены. В какой-то момент ей показалось, что фингал Гены похож на Африку, такую же жаркую, как этот парень.
«О боги», – подумала Ника и мысленно отвесила себе отрезвляющую оплеуху. Оплеуха сбила и былой настрой.
– Ладно. Но если мне не понравится, я уйду, – поставил Гена перед фактом и открыл дверь, пропуская её вперёд. – И что-то мне подсказывает, что так и будет.
«Это мы ещё посмотрим, дорогуша. Давненько я не играла, даже забыла, как меня может заносить, надо осторожнее. Но лёд тронулся, господа присяжные заседатели! Он человек эмоциональный, для актёра это хорошо, с этим можно работать. И такой ухоженный. Ни одного прыща, волосы уложены, парфюм – господи, сколько он стоит?»
Удивительно, но в школе, казалось, не осталось никого. Куртки тоже исчезли из раздевалок, а это могло означать лишь одно – учителям надоели подростковые разборки, и они всех разогнали по домам. Где-то гремел вёдрами и бурчал завхоз. Лампа горела только над главным выходом.
Только закутавшись в своё белое пальто, Ника осознала, что не спросила у Гены, как с ним связаться. Проклиная собственную глупость, она уже мысленно хоронила многострадальные труды прошедшего вечера, но, как оказалось, Гена в сером пальто стоял у выхода и с кем-то разговаривал по телефону. Увидев Нику, он прикрыл трубку рукой и спросил:
– Тебе куда?
– На «доман».
– Ну и ладно, пешком дойдёшь, – и уже обращаясь к телефону, сказал. – Дворянская, двадцать восемь. – Пауза, широкая зубастая улыбка. – Спасибо. Доброго вечера.
«И в самом деле пижон, – осознала Ника и, окинув взглядом пальто Гены, поправила себя. – Мажор».
Он убрал телефон в правый карман, из левого достал кожаные перчатки.
– Пока, – бросил он Нике.
– Эй,