Что касается метода, который будет передан им, то сначала он принимает и устанавливает некоторые [положения], через которые показывает, что не обо всем следует искать [доказательства] через все. Поскольку из существующего одно – крайнее и неделимое и ни о чем не сказывается, а другое – первые роды, и ничто из них о них не сказывается, то не следует искать доказательства, что неделимое присуще чему-то и сказывается [о нем], или что первые роды имеют присущее им и сказывающееся о них. Ибо из всего существующего, говорит он, одни таковы, что не сказываются ни о чем как общее истинно (истинно – добавляет он, потому что наше исследование не о ложных предикациях, ибо все может ложно сказываться обо всем, но об истинных, то есть имеющих природу сказываться). А «как общее» он сказал либо потому, что это здоровое [положение] – что есть некоторые существующие [вещи], которые ни о чем не сказываются (ибо об отдельных сущностях можно сказать просто и вообще, что они ни о чем не сказываются), либо потому, что иногда кажется, что они сказываются о некоторых [вещах] (например, можно сказать о некотором человеке – Каллии: «некоторый человек есть Каллий», хотя это против природы: здоровым было бы обратное – сказать, что Каллий есть некоторый человек), поэтому он добавил «как общее». Ведь даже если отдельная сущность иногда сказывается против природы, то как общее – никогда ни о чем отдельном по природе: ведь отдельное подкладывается под отдельную сущность в акцидентальных предикациях. Например, мы говорим: «то идущее есть Каллий» или «то белое есть Каллий», потому что об отдельном нельзя истинно сказываться как о другом отдельном.
Полезно для силлогизирования, что одно присуще другому, взять некоторые [вещи], которые сказываются как общее, как он скажет.
Приведя в пример крайней и отдельной сущности Клеона и Каллия, он добавил также «единичное и чувственно воспринимаемое», говоря, что всякая отдельная и чувственно воспринимаемая сущность принадлежит к этой природе: ведь чувственно воспринимаемое и есть единичное.
Эти отдельные сущности сами истинно не сказываются о других, но о них [сказываются] другие: ведь виды и роды отдельных сущностей сказываются о них, а также их акциденции.
Итак, одни из существующих [вещей] таковы, другие же, напротив, сами сказываются о других, но о них ничего не сказывается. Это – высшие и первые | и наиболее общие роды, на которые разделяется сущее в десяти категориях, как он часто говорит.
А некоторые [вещи] и сами сказываются о других, и о них сказываются другие, как то, что находится между первыми родами и отдельными и крайними [сущностями]: таковы человек и животное.
Говоря об отдельных сущностях, что они ни о чем не сказываются, он добавил: «разве что акцидентально», и показал, как получается