Кирилл же помнил, что он чист.
Он даже не выпивал последние дня четыре, потому, считал себя героем, который знал утвердительно, что водка сделала его сильнее, ибо до сих пор не убила.
– Товарищ сержант, – откашлявшись, обратился он серьёзным тоном, к младшему по званию, – вижу именно Вы тут всем заправляете…
– Да, захлопнись ты, дурак. И пальцы не крути – перебил его сержант. – Если бы мы сейчас не подъехали, нашли бы тебя твои родные безымянным в какой-нибудь нейрореанимации дней через десять, а ты бы дальше всю жизнь под себя ходил. И это, заметь, в лучшем случае. – Он поднял вверх палец, жестом указывая, чтобы Кирилл продолжал молчать и слушать. – А в худшем, никогда бы не нашли, с отвёрткой в печени кормил бы где-нибудь ворон на свалке.
Кирилл успокоился и осознал, что с полицией ему повезло. Попытался спросить, почему не взяли тех, бородатых ваххабитов, но потом понял, что ответ на него и так знает. Сейчас бы набежала куча сородичей, посыпались угрозы, проклятья или более хлёсткий беспредел. А им здесь мир нужен, хотя бы видимый. Он отблагодарил хранителей порядка пятитысячной купюрой, что оставалась в кармане, на что полицейские отреагировали положительно и посоветовали ему в этом сезоне на рынке не появляться, чтобы не создавать напряжения среди торговцев.
«А может быть, это они и есть? Те, кто собаку зарезали. Мафия Азиатская. Мстительный народ. Нашли его теперь. Вычислили и мстят», – подумал он сейчас, чувствуя на правом плече голову Марии. «Хотя нет», – тут же опроверг он собственную догадку, – «голос в трубке хоть и был искажён, но характерного акцента в нём не слышалось».
– Знаешь, – обратился он к девушке рядом, которая дремала на его руке, и Кирилл чувствовал, как его кисть и одна сторона предплечья уже слегка онемели под тяжестью её головы и словно наполнились колючими пузырьками воздуха, – Я сегодня не мог вспомнить собственное имя.
Она молчала в ответ. Нежно сопела. Кирилл подумал, что она сейчас где-то в собственных сновидениях. Но вдруг Мария промурлыкала, что не помнит такого. Что может забыть всё что угодно, но собственного имени никогда не забывала. Он ответил, что с ним тоже такого прежде не было, а сегодня случилось. И по правде, он не знает, что его больше напугало, то, что он забыл, как себя зовут или… После «или» он осёкся, подумал, что не хотел рассказывать Марии про собачью голову.
– Или что? – не дождавшись продолжения спросила она и, раскинув руки, присела на кровати и потянулась.
– Или, что никогда тебя больше не увижу, – соврал Кирилл и сам удивился, как ловко избежал нежелаемых разговоров.
Она улыбнулась как-то неестественно. Только губами. Спросила, есть ли у него ещё что-то кроме пива. Например, испанское просекко или французский брют. Потом подняла брови, словно увидела на лице Кирилла несогласие с таким выбором и уточнила, что после того, что у них было, хочется чего-нибудь сухого и кислого. Кирилл, растерянно пожав плечами и помотав