Сердце билось медленно, глухо, как зажатое в кузнечных тисках. Мир, по ощущениям, замедлился. Воздух уплотнился, даже ладоням стало тесно.
Когда она подошла к месту обряда – старшая мико сделала лёгкий жест ладонью, показывая девушке опуститься.
Рэй встала на колени, как и положено. Пальцы замерли на подоле. Голова опущена вниз.
Она – послушница. Жертва, сосуд. Всё правильно. Всё по порядку.
Внутри что-то скреблось. Не громко. Пока. Но оно было и, предвещая беду, хотело вырваться наружу.
Лёгкий туман уже почти рассеялся, но над чашей с водой всё ещё клубилось что-то невидимое, будто дым без огня. Над ним дрожал воздух, как от жара, он искажался, становился вязким.
– Прими обряд очищения. – Произнесла женщина. Голос её был ровным. Сухим. Почти механическим. – Прими сосуд, в котором отныне не будет воли. Прими тело, чья кровь забудет имя.
Слова повторялись древней песней. Гости, как один, склонили головы.
Колени слегка болели, но она не двигалась. Мгновение было вытянуто, как нить между двумя мирами. Асуми чувствовала, что всё сейчас будет сделано так, как дóлжно. Без сбоев. Без эмоций, без неё.
Служанка поднесла чашу. Вода внутри была тёмной, с лёгким серебристым отливом. В неё добавили порошок из перетёртых семян священного лотоса.
«Чтобы ты отразилась в ней, как в новой жизни», – так объясняли ей в детстве.
Старшая мико взяла чашу из рук служанки, провела над головой Асуми. Медленно, с особой точностью.
– Пусть уйдёт прежнее. Пусть останется пустое.
Рэй почувствовала, как капля воды скользнула с края чаши и упала ей на макушку. Она была холодной, но не бодрила, не очищала.
В этот самый миг пространство дрогнуло. Совсем легко. Как будто ткань, из которой оно соткано, пошевелилась. Едва, как дыхание, но достаточно, чтобы девушка это почувствовала всем телом.
Звук вокруг стал глуше, как будто она погрузилась под воду. Мико всё ещё говорила, но слова стали не разборчивыми, словно звук глухого барабана, как во сне.
Асуми заметила, что одна из лент на ширме начала разворачиваться, но не от ветра – словно кто-то невидимый тянул её на себя. Девушка моргнула. Лента всё ещё двигалась.
Магия. Она знала это. Точно. Без объяснений. Что-то внутри неё откликнулось. Глубоко внутри. Словно скорлупа, в которой сидело царапающее нечто слегка треснула.
Ветер совсем стих. Белые ленты над алтарём перестали шелестеть, натянулись, замерли.
Рэй не вздрогнула, но почувствовала, как теряет связь с этим миром. Шёпот гостей стал глухим, лица – размытыми. Вокруг алтаря начала растекаться реками тень. Её становилась слишком много, она ползла, занимая собой всё пространство.
Перед глазами вспыхнул свет, словно воспоминание, тусклое, далёкое. Мгновение и Асуми уже стояла у алтаря.
Её колени всё ещё касались поверхности, но теперь тут была трава. Мягкая, влажная, дышащая. Запах ладана исчез. Вместо него – свежесть леса, копчёный запах дыма от костра, которого