Мы поднялись на второй этаж и свернули в широкий коридор, стены которого украшали картины в золоченых рамах. Я мельком разглядывала каждую. На полотнах была изображена природа: на одном лес, залитый солнечным светом, на другом извилистая река, на третьем зеленый луг, усыпанный цветами, а на четвертом и вовсе белочки грызут орешки. Но ни одного изображения человека или самого Кощея.
– Будь умной и не перечь царю, – напоследок напутствовала Яга. – Отдохни пока, а ночью Кощей пир в честь новой невесты устроит.
Услышав про ночной пир, я даже не удивилась. Этого и следовало ожидать от темного чародея. Она указала на дверь светлицы, по всей видимости предназначенной для меня, развернулась и ушла, не прощаясь. Я подождала, пока стук деревянной клюки стихнет в глубине коридора и осторожно потянула на себя дверную ручку. Сперва заглянула в открывшийся узкий проем, а когда поняла, что никакой опасности внутри нет, широко распахнула дверь и ступила на порог. В конце концов, кто знает этого Кощея, вдруг ловушек понаставил. Но светлица оказалась самой обычной. Не то, чтобы она была простенькой, вовсе нет: большие окна с занавесками в цвет голубого, подернутого легкой облачной пеленой неба, на столе бумага и чернила, сундуки, большая кровать. Но никакой нечисти, цепей на стенах и следах крови на полу не обнаружилось. Я широко зевнула при взгляде на мягкие пуховые подушки. Быть может, я по глупости упускала возможность побега, однако усталость взяла верх. Я задвинула плотные занавески, скинула сапоги и завалилась на кровать прямо в одежде. Других нарядов, в том числе и ночных рубашек я с собой не взяла, а обыскивать сундуки не было сил. Веки отяжелели, тело быстро расслабилось, и я провалилась в глубокий сон без сновидений.
Разбудил меня глубокий, красивый женский голос. Я не сразу поняла, что мне говорят и вообще где нахожусь. С трудом разлепила глаза и сперва решила, что все происходящее прежде было лишь жутким кошмаром, потом понадеялась, что Кощей все же отослал меня обратно. Я села на кровати и огляделась. Нет, все та же светлица. Только передо мной стоит женщина. Не кикимора, а настоящая, человеческая. На вид ей около пятидесяти лет, довольно высокая, широкоплечая, с двумя длинными рыжими косами.
– Здравствуй, красна девица, – она широко улыбнулась, отчего веснушки заиграли на ее бледных щеках. – Я Любава, твоя помощница.
Не знаю даже, что больше всего меня поразило: наличие самого обыкновенного живого человека в Навьем царстве, веселая улыбка, задорный блеск в глазах Любавы или это привычное имя.
– Ты… человек? – на всякий случай уточнила я, поднимаясь с кровати.
Любава оказалась не просто высокой, а на целых три головы выше меня. Может, она поленица[1]? Мое замешательство не ускользнуло от нее. Помощница так весело рассмеялась, что я на секунду представила, будто мы сейчас находимся не во дворце Кощея – сердце Навьего царства, а в Лукоморье.
– Да, живой человек, – терпеливым и даже дружелюбным голосом ответила она, вдоволь насмеявшись.
– Я