– На рассвете после Воронца, – язык словно очерствел, но я заставила себя не выказывать страха.
Старуха с шумом втянула ноздрями пропитанный костром воздух. Ее зрячий глаз недобро блеснул, отражая свет колдовского огня.
– Не врешь, – удовлетворенно кивнула она. – Да только сама не ведаешь, что матушка твоя всех обманула, вокруг пальца обвела. В полночь ты родилась, а потому Кощею принадлежишь. Быть тебе, девка, его невестой.
[1] Апрель.
[2] Богиня любви, покровительница женщин, детей и семьи.
[3] Глашатай на Руси.
[4] Богиня, которая вплетает счастливые нити в судьбу человека.
Глава 3 Навий пир
Земля задрожала от топота копыт. Люди с криками разбегались в разные стороны, напирая и толкая друг друга. Царская стража плотнее окружила трон. Со стороны леса мчалась тройка вороных лошадей. Они не замедлялись, а уж тем более не останавливались и не сбивались с пути. Это поразило меня настолько, что я позабыла о страхе и во все глаза уставилась на лошадок, ведь они скакали сами, без ямщика. На редкость умные животные быстро достигли площади и послушно остановились рядом. Повозка, которую они тянули за собой, оказалась настолько дивной, что все зеваки вновь стянулись поближе, чтобы поглазеть на нее. Даже царь не передвигался по Лукоморью с такой помпезностью. Вместо привычных, самых простых сидений и тканевой крыши, которая пропускала воду в сильный дождь, я видела настоящее чудо: будто маленькую, богато отделанную горницу поместили на колеса. Здесь даже была дверца и окошки, изнутри прикрытые темными занавесками. Снаружи черную как сама ночь повозку украшали золотые узоры.
– Вижу, по сердцу тебе Кощеева любезность пришлась, – ухмыльнулась Яга, и складка на ее дряблой щеке углубилась.
Мои приоткрытые от удивления губы сжались в тонкую линию. Я посмотрела на старуху таким взглядом, чтобы она поняла: не боюсь ни ее, ни темного чародея. Если уж выпала такая доля, то плакать, кричать или просить о пощаде – глупо. Я не стану унижать себя. Пусть в груди рвется сердце на жалкие клочки, но я не причиню еще большую боль матушке, которая уже побелела как смерть.
– Я хочу попрощаться, – сухо заявила я и, не дождавшись разрешения, обернулась.
Старуха за моей спиной удовлетворенно хмыкнула и вновь стукнула оземь клюкой. Матушка тут же сжала меня в объятиях, а из ее глаз ручьем полились горькие слезы.
– Прости, что не смогла сберечь тебя, – с трудом выдавила из себя она, сдерживая громкие всхлипы.
Она слегка покачивалась из стороны в сторону, словно баюкая малое дитя, а ее рука ласково гладила меня по голове.
– Обещай, что не будешь долго горевать, – попросила я без особой надежды получить согласие.
Матушка промолчала, но я почувствовала, как ее голова покачнулась из стороны в сторону.
– Полно, – хрипловатый старушечий голос разрушил миг умиротворяющего безмолвия. – Кощей ждать не любит.
Я отстранилась и лишь теперь заметила подруг,