– Злата, куда ты? – забеспокоилась матушка, когда я стала отдаляться от нее, пробираясь сквозь толпу.
– Скоро вернусь, – отозвалась я, перекрикивая гул толпы.
Я добралась до большого камня, залезла на него и снова огляделась вокруг. Царь сидел на своем троне, на приступочке в окружении стражи. Вот уж кому честной люд не мешал. Старик с короткой седой бородой, с внушительной золотой короной на голове задумчиво взирал вдаль, в сторону темного леса. Вдруг, словно почувствовав на себе мой взгляд (будто никто кроме меня царя не разглядывал), он повернул голову и встретился со мной глазами. Уголки его губ потянулись вверх. От неожиданности я покачнулась, полетела вниз и точно бы ударилась затылком о землю, если бы не попала в чьи-то заботливые руки.
– Горе ты мое луковое, – матушка помогла мне встать и сразу принялась поправлять съехавший венец на моей голове, отряхивать кафтан от грязи.
– Мы с подружками договорились встретиться до начала отбора, – я поднялась на цыпочки, игнорирую все попытки матушки привести меня в порядок.
– Поздно уж, не успеешь, – развела она руки в стороны.
Я снова взобралась на возвышение. Подожгли последнюю, самую высокую связку дров в самом центре. Огонь быстро охватил поленья, протянув свои горячие языки высоко к темному небу. Многочисленные тени ото всех присутствующих потянулись уродливыми, крючковатыми столбиками в сторону нашего терема.
– Все, кто участвует в отборе, подойдите ближе к костру! – скандировал зычный голос царского бирюча[3]. – Остальные – в сторону!
Толпа ожила, задвигалась, словно одна сплошная огромная гусеница. В этот миг я благодарила Долю[4], что мы находимся в отдалении. С одного конца площади ойкали, с другого – бранились, а где-то даже завязалась драка, туда уже спешил дружинник. Но вдруг подул сильный ветер, и все звуки потонули в чарующей, но жуткой мелодии свирели. Волосы на моей голове встали дыбом: вокруг не было ни одного музыканта. А мелодия в точности повторяла ту, что исполнял молодец, играющий на гуслях возле терема Чернавы. Интересно, подружки это тоже заметили? А после я услышала стук, он доносился сверху, издали и из каждого уголка площади одновременно. Это Яга приближалась к высокому костру, топая костяной ногой. Сгорбленная старуха в лохмотьях опиралась на клюку, ковыляя.
– Вот так древность, – пробормотала я, и матушка испуганно дернула меня за рукав.
Люди испуганно зашептали, а маленькие дети захныкали. Среди народа давно ходят байки, будто бы старуха заманивает малышей в свою избушку, а там оборачивает их в волчат, которые ей верно служат. Вроде глупые сказки, но будь у меня дитя – я бы не пришла с ним на площадь сегодня.
– Здрава будь, Ягинюшка, – царь поднялся с трона и поклонился старухе в пояс.
– Где бы еще увидеть эдакую диковинку? – прошептала я. – Не зря пришли.
Яга проскрипела в ответ что-то неразборчивое и обернулась.