Сторонники законопроекта придавали образованию судьи большое значение. Шубинский сравнивал неграмотных судей с неграмотными врачами: «Представим себе такой порядок вещей, когда сказали бы: пусть такое-то сословие лечится врачами, которые окончили университет, а для народа довольно знахарей и фельдшеров. Как бы вы к этому отнеслись?».
Противники мирового института доказывали, что волостной судья лучше поймет крестьянина, чем образованный судья. «Это верно: судьи неграмотны и народ неграмотен, и вот потому, что он неграмотный, ему и лучше в волостном суде разбираться», – говорил Новицкий 2. Павлович находил сравнение Шубинского неудачным: «сердце и легкие и у миллионера и у бедного одни и те же, а понятие, положим, о том же … рваном хомуте и интерес к нему у миллионера и у нищего далеко не может быть одним и тем же, и какой-нибудь корявый мужичонко, может быть, гораздо более удовлетворительно разберет спор о нем, чем самый заправский юрист».
Порой волостные судьи были знакомы с тяжущимися и с обстоятельствами дела. Челышев сослался на то, что волостной судья, «возвращаясь домой с поля, чрез баб узнает, кто виновен». Новицкий 2 привел из своей практики такой пример: кулак-мироед пришел в волостной суд, намереваясь вторично взыскать с крестьянина по векселю, но «председатель суда ему сказал: возьми ты обратно этот вексель, ты уже у крестьянина взял корову». В таких случаях волостной суд мог оказаться эффективнее мирового. Впрочем, мог и не оказаться – знание обстоятельств могло повлечь за собой пристрастие. Недаром пример Челышева с судьей, «подготовленным» бабами, вызвал негодование юриста Шубинского.
Любопытную ссылку сделал Министр Юстиции: Зарудный в своем труде «Закон и жизнь. Итоги исследований крестьянских судов» в результате исследования множества решений волостных судов пришел к выводу, «что в этих решениях занимает несравненно более видное место формальная и часто нелепая ученость писаря, чем, так называемый, здравый смысл русского народа».
Обычное право
С вопросом о том, нужно ли крестьянскому судье образование, тесно связан вопрос о так называемом обычном праве. По определению, данному Министром Юстиции, обычное право – это «совокупность юридических норм, которые иного происхождения, чем закон, но столь же определенны, обязательны и притом известны всему крестьянскому населению».
Закон предполагал, что крестьянская жизнь регулируется именно обычным правом. Ст.25 правил о волостном суде гласила: «волостной суд решает дела по совести, руководствуясь местными обычаями».
Несомненно, что местные обычаи волостные судьи-крестьяне знали куда лучше образованных юристов. С этой точки зрения