– Дело не груди! Дело в чести! Если бы кто-то так обращался с твоей матерью или сестрой, будь она у тебя? Женщины требуют защиты, а не насмешек и издевательства!
– Слышать подобное от тебя – шутка! А-а-а, так тебе можно! Конечно, ведь ты комиссар! А я никто! Вот и вся разница. Будто я, – он откашлялся, – будто я не знаю, как ты можешь резать словом! От тебя доставалось и маме, и прислуге!
– Табиен! – Виктор пытался погасить конфликт, но выходило плохо.
Госпожа Дар насупилась. Бросив кухонное полотенце, больше похожее на тряпку, она схватила Диервин за руку.
– Пойдём! Пусть грызут друг другу глотки! Нечего их слушать!
Они поднялись наверх. Экономка достала из потайного кармана пышной юбки связку ключей и, стянув один из них с тонкого металлического кольца, положила на комод в комнате гувернантки.
– Это ключ от моей спальни. Если будет нужна помощь или будет страшно ночевать одной – приходи! – она задыхалась от возмущения, поражённая поведением двоих юнцов.
– Благодарю…
Ди села на постель и заплакала. Плечи затряслись. Она свела колени, поджала под себя ноги. Госпожа Дар расстроилась, нерешительно замерла у двери, но затем подошла к девушке и присела рядом, обняла.
– Ну-ну, милая! – заставила Ди поднять голову, мягко взяв за подбородок. – С другой стороны, Табиен не стал бы приставать, если бы ты ему не понравилась.
Злой огонёк, пробежавший в глазах Диервин, никак не повлиял на экономку. Женщина будто не понимала, что сказала что-то не то.
– Посмотри на себя! Какие у тебя притягательные глаза!
“Тусклое небо!”
– Нос, будто твои родители были аристократами!
“Лошадиные ноздри!”
– Тонкая талия…
Парировать эти слова было нечем. Она вновь уткнулась в ладони. Посидев ещё немного, госпожа Дар встала и вышла, закрыв дверь за собой. В комнате остался запах свежих персиков.
Ди легка на постель, вытерла слёзы. Шмыгнув носом, подумала о том, что стоит умыться, но в дверь постучали. Девушка занервничала, села. Решила, что открывать не будет, но прятаться весь день не смогла бы. У неё была работа. Она сама сделала выбор: могла собрать вещички и укатить назад в Грювель, а вместо этого уплетала кашу вместе с хозяином дома.
– Диервин! – голос Виктора был уставшим и тихим. – Прошу, откройте! Я хочу извиниться.
Ди, думая, что он пришёл один, открыла дверь, но, увидев Табиена, хотела хлопнуть изо всех сил, чтобы, если повезёт, нос наглецу разбить.
– Выслушай! – Табиен поднял ладони. Она увидела несколько мозолей и глубокую, почти зажившую рану. – Мы тебя не тронем. Гм, больше не тронем.
Диервин свела брови на переносице, инстинктивно потянулась к груди, пытаясь прикрыться, но одёрнула руку.
– Мы войдём? – Виктор стоял за спиной брата.
Слегка кивнув, девушка уступила, села на кровать, чтобы оказаться от них подальше. Юноши осмотрелись, будто давно не были в этой комнате, и спешить с извинениями не стали. Как двое нашкодивших мальчишек продолжали мяться у