Диервин была совершенно нескладной девочкой: тонкие ручонки и ноги, длинный прямой нос с крупными ноздрями, хрупкие светлые волосы и голубые блёклые глаза. В детстве она часто отвлекалась, когда мадам Кринспо, сухая старушка с россыпью крупных веснушек на лице, пыталась вбить в головы учениц детского дома знания о пользе труда, молитвы и рецепты, что должны были пригодиться в работе гувернантки. Красивым она рассказывала ещё и о том, как ублажить мужчину, и о способах избавления от нежелательного “плода”. Диервин ничего об этом не знала.
Грювель состоял из пансионатов, домов терпимости, небольшой церквушки, где люди замаливали грешки, больниц и пары старых таверн. Сюда привозили дочерей для учёбы, оставляли прокажённых умирать… Сюда стекался весь сброд.
Когда Диервин исполнилось восемнадцать, она осталась в детском доме на правах помощницы мадам Кринспо и видела, как десятки лиц знакомых девушек, с которыми выросла, сменились на десятки незнакомых детских мордашек.
Теперь день Диервин состоял из рутины другого рода: глажка и стирка белья и одежды девочек, уход за их обувью, уборка сада, мытьё полов на лестницах и в комнатах. Её часто обижали, но она молчала. Сцепив зубы, терпела насмешки, не имея никаких планов и целей в жизни, но один случай изменил направление рельсов судьбы, по которым катился вагончик невзрачной девушки.
Диервин вытерла пот со лба и попыталась застегнуть верхнюю пуговицу пальто. Нитка, на которой висела пуговица, никак не хотела прыгать в отверстие, а пальцы, скрюченные от холода, будто отплясывали свой танец. День был отвратительно пасмурным: холодный ветер гнал облака, тучи сгущались над головой, от усердной работы пот, выступивший на лбу и шее, заставлял девушку дрожать, как будто она была больна, листья, собранные в кучи, разлетались. Но Ди неуклонно и монотонно пыталась собрать их вновь и, прижав граблями, донести до мешка. Палить сухую траву строго запрещалось – воздух и так был грязным из-за постоянной работы шахт неподалёку. Глядя на золотистые трубы-кишки, поднимающиеся над землёй, и отростки металла, стелющиеся по земле и стенам домов, она слышала и гул плотного газа, идущего по ним для обогрева тех самых домов. В их городе механизмов не осталось – всех их высосала война. Когда-то они добавляли шума скучному городку: пауки-железяки собирали мусор, одноколёсные велосипеды развозили почту, пухлый молочник в виде большой пчелы – молоко и свежие сливки.
Но всё затихло и город погряз в собственном дерьме.
Когда за спиной скрипнула калитка, девушка даже не обернулась. Осень выдалась дождливая, и мадам Хозяйка, как её называли за спиной девочки, жалела масла для петель. Они быстро заржавели и пытали девушку своим скрипом. Окно спальни Диервин выходило в сад, и когда кто-то забывал закрыть калитку, она всю ночь могла слушать песню. А ей было лень вставать и покидать почти уютную постель.
– Ди! Эй, Ди!
Она вздрогнула, медленно обернулась. Повиснув на тонких прутьях вместе с лозой, Из, девчонка с которой они дружили, приветливо улыбалась. Жили они в одной комнате, но Из уехала полгода назад в Тукмель – столицу Континента. Девушка улыбнулась, покрутилась перед Ди, показывая новое пальто из тёмно-синей плотной ткани. Её кудрявые каштановые волосы были заплетены в причудливую причёску.
– Ты как тут оказалась? – Диервин бросила метлу.
– К тебе приехала. – Из подбежала к ней и сжала в объятиях. – Ты будешь сильно удивлена!
Диервин, обняв знакомую, вдохнула запах из смеси знакомых ноток дорожной пыли и дорогих духов.
– Сколько нужно тебе новостей передать – голова кругом! – Из оторвалась от помощницы госпожи Кринспо и взвизгнула. – Ди! О, как же мне тебя не хватало!
Из присела на скамейку. Каменная статуя ангела с отломанным крылом оказалась под пышной юбкой. Диервин поставила метлу рядом с граблями – прислонила к забору. Осмотрелась в поиске мадам. Присела рядом. Порыв ветра заставил калитку протяжно вздохнуть.
“Чёртовы петли!”
– Я устроилась хорошо, – начала Из, спрятав руки в рукавички. – Мои хозяева – люди добрые. Я работаю компаньонкой их юной дочери: хожу с ней в театр, на балы, помогаю одеваться… Я чего приехала-то! Нашла тебе работу. В дом знакомого моих хозяев требуется гувернантка. Человек он военный, порядочный – для сына прислугу ищет.
Ди кивала, не веря своему счастью. Вон он, шанс покинуть этот ужасный городок.
Из схватила ладони подруги, сжала.
– В столицу поедешь, Ди! Разве не чудо? Жить будем совсем рядом! И во сне такое представить не могла…
– Сколько лет мальчику? – Диервин вдруг сникла, зашептала, словно передавала чужой секрет в уши Из. – Я ведь ни языков иностранных не знаю, манерам не научу… Как же я… что же я ему…
Из усмехнулась.
– Мальчишке этому уже семнадцать лет, – Из поспешила успокоить подругу, когда та от удивления округлила глаза. – Не волнуйся, всему он уже научен. Отец его, комиссар Хусс, известный человек. Влиятельный. Сын его – балда, но служить обязан. Через несколько месяцев отправляется на войну.