Но вот Квинт взмахнул рукой – и призрачные знаки вспыхнули ослепительно ярко. Миг – и они слились в единую вспышку, озарившую всю арену. А когда свечение угасло, над головой ученика парила сверкающая проекция звездного неба – точная копия того, что раскинулось над амфитеатром.
Толпа ахнула, изумленная невиданным зрелищем. Квинт же, гордо улыбнувшись, простер руки к своему творению. По его воле созвездия пришли в движение, заплясали в сложном, завораживающем танце. Это было поистине потрясающе – юный маг, играючи повелевающий небесами…
– Мощно, ничего не скажешь, – буркнул Таларион, когда видение схлынуло и толпа разразилась овациями. – Вот только не слишком ли умозрительно? Публика желает крови и зрелищ, а не метафизических экзерсисов.
Я промолчала, продолжая неотрывно смотреть на сферу. Как бы ни посмеивался брат, я чувствовала: его самого впечатлило увиденное. Еще бы! Не каждый день лицезреешь, как боги играют судьбами вселенных.
Но вот объявили следующую пару – и у меня екнуло сердце…
На арену ступили двое, словно явившиеся из полуночной мглы: Силана, богиня охоты, и ее избранный герой Дариус.
Они двигались с нечеловеческой грацией: текуче, хищно, будто дикие звери. Рассекающие тьму серебристые лезвия клинков мелькали так быстро, что казались сплошными росчерками. Дариус и Силана кружили вокруг друг друга, то расходясь, то смыкаясь в стремительных выпадах – и толпа замерла, боясь вздохнуть.
А потом фавориты сошлись – и танец охоты перетек в танец любви. Сплелись руки, соприкоснулись разгоряченные тела. Клинки упали на песок, позабытые, ненужные. Теперь Силана и Дариус кружили в объятиях друг друга, и движения их были полны неистовой страсти, болезненного, мучительного наслаждения…
Толпа гудела и умоляла, требуя большего. А я стояла бледная, пытаясь совладать с колотящимся сердцем. Ибо в эту минуту мне открылось главное. То, что делало Силану и Дариуса самыми опасными из соперников.
– Вот оно, – процедил Таларион, прочитав мои мысли. – Их главное оружие – не умения, не навыки. Сила этих двоих – в чувствах, что связывают их. В той темной, извращенной любви, что толкает на безумства.
Танец Силаны и Дариуса меж тем достиг пика. Слившись в последнем судорожном объятии, фавориты застыли – и трибуны взорвались неистовым ревом. Зрители вскакивали с мест, сотрясая амфитеатр криками обожания и восторга.
А я смотрела на победно вскинутые руки богини и ее бойца, на их полные мрачного торжества лица… и понимала, что обречена. Как тягаться с теми, кто черпает мощь из столь темного и всепоглощающего источника?
– Успокойся, сестренка, – шепнул Таларион, кладя руку мне на плечо. – Помни: тьма сильна и в тебе. Предстоит лишь высвободить ее – и тогда посмотрим, чья возьмет.
Я стиснула зубы, яростно смаргивая непрошеные слезы. Да, брат, ты опять прав. Нельзя