Огненные колесницы, вестницы темноты!
Облаком суеты укрылось небо Версаля,
Небо Версаля укрылось облаком суеты.
О, пальмовая ветвь, о, вестница покоя!
Под ветром забытье морское, мировое
Здесь без конца поет, меж тем, как ветер свежий
Чуть шевелит огни дремотных побережий.
Идут за кораблем кипящих волн восхолмья,
А там, где окоем, – сплошной стеной безмолвья
Растянутых пространств пустынные громады, —
Холмов кладбищенских немые мириады…
Качнулись двойники зеркальные флотилий,
И, разрывая гладь бессильем всех усилий,
К тебе плывет одна, блуждая, как в тумане;
Тебя зовет она, протягивая длани.
Но онемела ночь, но глохнет слабый голос,
И вихрь глухонемой взметает черный волос.
Отчаянье к тебе взывает вековое,
О пальмовая ветвь, о вестница покоя!
В ожидании непогоды
Ночь прошла. За окном твоим россыпью —
Снег фиалковый, ирисы хлопьями.
В палисаднике, спящем без просыпу,
Тополь встал караульщиком с копьями.
На листах виноградника, нá меди —
Отсвет крови, и красное марево
Льется в пьяном ковровом орнаменте,
Заплетенном в рассветное зарево.
Увенчать бы чело твое девичье
Золотеющими виноградинами!
Но за вечером будет ли день еще,
Повечерие с песнями свадебными?
Если осень к ненастью склонится,
Сгинет гроздь… Никакая конница
Не умчится за днями украденными.
Как добра молодая душа твоя,
Голубая душа, сине-светлая!
А теперь – разрывается надвое,
Рассекается сильными ветрами,
Ледяными лоскутьями стелется!
Не согреться… И крыльями рубящий
Коршун-ворог, колдунья-метелица,
Ворон-вор понесут ее рубище.
Воет вихорь, кричит все горластее.
Гаснут мысли в тумане, о Господи!
Разве вспомнится тихое счастие —
Гаснут мысли в тумане, о Господи!
Это горькое, жгучее пение
Через вьюгу за мыслью все тянется.
И цветение веет весеннее —
Через вьюгу за мыслью все тянется.
… Солнце ранит лучами багряными
Облака в предзакатном томлении,
И скорбят над смертельными ранами
Лани, горы, овраги, олени.
Буре – все краски
Бурю, красную бурю, которая чуть побледнела
От ярости и накала, как пламенное литье,
Ты приветствуешь песней сердца и славишь
открыто и смело,
И песней, песней сердца, отнимешь у смерти ее.
И звонкие брызги красок рассыплешь ты кистью дивной,
Чтоб спящий проснулся, чтоб нищий сбросил
железо оков.
И грянут гимны твои, грянут гимны.
И