– Привёз? – первым делом спросил Мора.
– А то! – Юшка вытащил из-за пазухи свёрток. – Вижу, тебе как раз не хватает.
Мора усмехнулся.
– Когда только носа не хватает, ещё ничего, хуже – когда ума.
– Ума не привёз, – покаялся Юшка. – Зато привёз к тебе Матрёну.
На миг у Моры потемнело в глазах. Но миг этот был краток.
– Где вы остановились? – спросил он. – У Шкварни?
– Бери выше. Гостиница «Святый Пётр». Мы прибыли в своей карете, Матрёна – фрау Гольц, я секретарь её, Мануэль Гонтарь.
– Как ты имя-то такое выдумал?
– Утонул давеча в реке Мануэль Гонтарь, польский скорняк, а паспорт на берегу лежать остался. Так и стал я Мануэль Гонтарь, секретарь уважаемой фрау Гольц.
– А фрау Гольц тоже в речке утонула?
– Много ты пропустил, Виконт. Матрёна наша замуж сходила за банкира Гольца, теперь почтенная вдова.
– Ты прав, я всё проспал, – с деланой печалью вздохнул Мора, – на тюремных нарах…
– Так ты идёшь со мной? Или нос сперва примеришь?
– Ты ступай, Юшка, я попозже вас навещу. Вы когда в Москву возвращаетесь?
– Завтра с утреца. Что тут высиживать?
– Так я сегодня буду у вас.
– Не пустят тебя. «Святый Пётр» приличная гостиница.
– А я не знал! Не ссы, Юшка, с новым носом мне все двери открыты.
Первым делом Мора направился на конюшню. Принц непременно должен явиться к даме на белом коне. И конь такой в конюшне был – толстый, белый, флегматичный Афоня, раз в год по обещанию на нём выезжали молодые князья.
– Дай мне на вечер Афоньку, – взмолился Мора перед конюхом, – ко мне зазноба из Москвы пожаловала. Мне с такой рожей – только конём впечатление на неё произвести.
После истории с пасторшей Мора сделался в некотором роде кумиром у князевых слуг – Софью они любили, а поручика презирали.
– Хозяин сегодня у Затрапезновых, гуляют, потом в карты сядут играть… До вечера старый чёрт не явится. Бери, но с осторожностью, не вздумай по городу раскатывать – наш собирался с купцами в экипаже кататься по первому солнышку. Старый гриб тебя и не узнает, а вот Афоньку узнает, и будет нам с тобою обоим по шее.
– А кто так коня назвал? – полюбопытствовал Мора.
– Сам хозяин и назвал, – отвечал конюх.
– А почему остальные – Люцифер, Буцефал, Вельзевул, Агасфер еще есть – а этот Афоня?
– Потому что Ксенофонт. В честь первого апологета безтрензельной езды.
– Какие слова ты знаешь – апологет.
– Хозяин знает, я – цитирую.
Получив коня, Мора принарядился – бедненько, но чистенько – надел новые ботфорты и приступил к примерке носа.
В комнатке Моры давно выстроилась батарея притираний, белил и разноцветных пудр – как у барышни. Мора достал из тряпицы гуттаперчевый нос, снял с себя повязку – ноздри обрезаны были не до кости, но всё равно заметно. Когда-то Матрёна дорого заплатила