– Сейчас, сейчас будет готов! – И все же пробегается пуховкой по носу артиста.
– Мотор! Камера! Начали! – командует режиссер.
Девушка-помреж хлопает перед носом Утесова хлопушкой:
– Кадр двенадцатый, дубль первый!
Звучит фонограмма, Утесов взмахивает кнутом и заводит припев:
Ты видишь, стадо идет – прочь с дороги!
Не то тебя мы сметем, так и знай!
А ну, корова, шагай, выше ноги!
А ну, давай, не задерживай, бугай!
Александров снова вполне удовлетворенно наблюдает съемку. Но Утесов вдруг останавливается:
– Нет! Я не могу!
– Стоп! – кричит Александров оператору и бежит к Утесову: – В чем дело? Что вы не можете?!
– Я не могу это петь! Пустые… да нет, просто дурацкие слова!
– А вы кто – поэт? Или, может быть, вы – режиссер? Нет, вы – артист, и ваше дело выполнять режиссерскую задачу, говорить и петь то, что записано в сценарии…
– Причем в сценарии, утвержденном во всех инстанциях! – Это жестко добавляет невесть откуда тихо возникший редактор – неприметный лысоватый человек.
Утесов быстро соображает, что обращаться надо именно к нему:
Да, сценарий утвержден, но песен-то в нем не было. Песни написаны в рабочем порядке. И как вам этот текстик?!
Он опять повторяет нелепые слова припева:
А ну, корова, шагай, выше ноги!
А ну, давай, не задерживай, бугай!
Редактор явно озадачен услышанным. Однако режиссер бросается защищать честь мундира:
– Ну да – не Пушкин! Но фонограмма уже записана, и вы под нее уже снимались… Три дубля!
– Минутку, Григорий Васильевич, – негромко останавливает его редактор и поворачивается к артисту: – Что вы хотите сказать, Леонид Осипович?
Утесов вдруг крайне серьезнеет и, внятно выговаривая каждое слово, сообщает, что по чьей-то халатности в оптимистическую советскую песню, которая должна призывать наш народ к созидательному труду и трудовому веселью, вкрались сомнительные, нет, даже издевательские интонации. Редактор моментально делает стойку на угрожающие речевые штампы и решает, что вопрос этот очень серьезный и его следует так же серьезно обсудить.
Обсуждение происходит в беседке с участием редактора, Утесова, Александрова и Дунаевского. Утесов предлагает:
– Есть толковый парень Лебедев-Кумач. Он сделает хороший текст.
Редактор недоумевает:
– Лебедев… Кумач… Это что – дуэт? Надо платить двойную ставку?
– Да нет, это один человек – Василий Лебедев-Кумач, рабочий поэт.
– А где гарантии, что этот ваш поэт напишет что нужно? – спрашивает Александров.
– Я лично поработаю с ним над текстом…
– Может, вы лично и над сценарием поработаете? – заводится режиссер.
– А что, очень не мешало бы!
Редактор, как рефери, разводит Утесова и Александрова:
– Товарищи! Давайте не отвлекаться!
– Да в чем вообще проблема? – не успокаивается