– Так, я чего-то недопонял!..
Вся четвёрка вновь взорвалась смехом, да принялась обмениваться дружескими похлопываниями по спинам и плечам. Аж стол ходуном ходил, кости так и подскакивали.
Принесли три пива. Бородачи пророкотали что-то на своём родном, чокнулись и опрокинули по пол кружки каждый. А затем вновь за игру взялись. Ненадолго, впрочем.
– Мать моя света дневного не видывала!.. Да это ж у меня Каравелла выходит. Каравелла, етить вас в бороды! Ха! Вот это я понимаю. Ну-ка, Бурдин, да-ка мне руку.
Названный Бурдином, всё так же очумело глядя на кости, протянул ладонь, и лишь затем осознал, что это оказалось ошибкой. Сорвавший куш дворф взгромоздился с ногами на стол и принялся, хохоча, вытанцовывать что-то невразумительно, что выглядело как беспричинно скачущий на месте камень. Пиво плескало во все стороны, звенели монеты. Как столешницы выдержали это безумствование, ума не предложу. Однако ж добрый люд дворфа поддержал и через миг-другой нашлись те, кто принялся ему в такт рукоплескать.
– Вот так! – подбадривал он себя. – Вот так-то! Жалую всем по дополнительному броску! Как ни крути, вам меня не перегнать, худобородые. Ваши денежки теперь мои!
– Сядь уже, Яшик, довольно кривляний! Всё равно тебе не удастся стать большим посмешищем, чем ты и так являешься. – С этими словами один из его соседей протянул свои пятерни, дабы усадить смутьяна, но тому всё как с гуся вода. Вертлявый оказался.
Однако, удача изменила отплясывающему на столе дворфу, и уже в следующий миг он сам, запутавшись в своих же ногах, потешно опрокинулся и грохнувшись оземь.
– У-ух! А-ах! – причитал бедняга, пока ему помогали подняться. – Клянусь чем-нибудь блестящим и очень-очень дорогим, кажется, я поломал себе… хандрильсон!
Тут уж захохотали все, кому только посчастливилось это услышать. Да чего уж говорить, я и сам засмеялся в голос, до того оказалось заразительно. Хандрильсон – самая популярная острота в репертуаре любого низкорослого бородача. Шут его знает, откуда она пошла, но от представителей дворфьего народца слово это услышать можно чаще, чем слова: «Деньги», «Борода», «Пиво», «Моё» и «Не трожь, пока я монет не увижу, усёк?!».
А вся суть проста: если дело в некой красавице, то «разбитый хандрильсон» будет означать стенающее от неразделённой любви сердце; в разговорах о сражениях и битвах «сломленный хандрильсон» следует понимать, как поверженного наголову противника; ну а коли назревает кабацкая драка, то обещание «отпинать по хандрильсону» будет значить, что одному из драчунов следует особо усердно прикрывать собственный пах. Иначе беда.
Шутка в целом-то довольно обыденная, однако сухая, сварливая манера дворфской речи, в купе с их напыщенной непосредственностью, подходила к ней как нельзя лучше.
Наконец смешки поутихли, ну а я, просто взглянув в этот самый момент в сторону, заприметил некую фигуру, кутающуюся в накидку и набросившую капюшон