Это ещё и кощунство. Это – просто не по-людски! Не может быть человеку присуща подобная злоба. А если и может, то не следует ему ступать среди живых.
Все, кто в тот момент таился на скальном гребне, сжали свои луки, рукояти мечей и топоров до того крепко, что из жалобного скрипа кожаных оплёток получилось бы соткать мелодию. Кто-то заскрежетал зубами, кто-то принялся дышать гулко и тяжело, подобно быку. Простые гнев и обида превратились теперь в праведную и жгучую ярость.
– Ладно, пора браться за дело, – произнёс Брут, точно жилу отсёк. – Мы с ребятами зайдём слева. Ударим клином вон в то сборище подонков.
– Добро, – пророкотал сухопарый крепыш с повязкой на глазу. Контрабандисты его слушались; на судне он служил боцманом, а с боцманом не шутят. – Ну а мы справа тогда.
Брут кивнул:
– Ну а что намерен делать ты, воин? – обратился он к Такеде.
Чаандиец ни слова не говоря указал на пологий спуск, поросший кустарником.
– Ха! – рыкнул боцман. – Тогда иди вперёд, молчаливый. Мы – прямо за тобой.
– А ты, пекарь, – повернулся Брут к Ричарду, – пойдёшь с нами, или тут осядешь?
– Здесь от меня больше проку будет, – отозвался тот, подтягивая арбалет поближе.
Брут снова кивнул и поднялся. Вместе с ним поднялись и все деревенские, у кого наточенное железо было при себе. Бросив последний взгляд на Энилин, он перебежками двинулся к оговорённому месту, а остальные его люди вприсядку последовали за ним.
Ричард мельком успел этот взгляд уловить, но тот сразу же ему в душу запал! Было в нём столько… столько… он и сам не до конца ещё понимал, что именно в нём было. Вот только внутри у него всё аж сжалось от тоски и невесть откуда возникшей обиды. На всех.
Перехватив арбалет поудобнее, он изготовился к стрельбе.
⊱ ✧☽◯☾✧ ⊰
Один из дезертиров филонил. Ну а почему бы, собственно, и нет?! Атаман скрылся в пещере, довольный, будто пёс, придушивший кошака; у старших рыльце в пушку, – вот ему никто и не мешал каждые пять минут за кусты бегать под видом, что у него, дескать, колики в животе. Ну а там тайничок с самогоном запрятан, и никто-то о нём не ведает.
Вот только на этот раз хитрец, подходя к заветному кустарнику, держась за здоровый живот и кривят от притворной боли, прямо у своих ног увидел нечто, чего – и он мог бы в том поклясться, – ещё несколько минут назад здесь не было. То ли корзинка плетёная, то ли плошка какая диковинная; лежала одна-одинешенька, лишь покачиваясь слегка