Себастиан откусил от яблока; огляделся по сторонам, уже в который раз. Его окружали непростительные бардак и разруха, – староста покидал своё жилище с завидной для такого пожилого и тщедушного человека поспешностью. И судя по тому, что в разбитой витрине одного из сервантов так и остались стоять посеребрённые фигурки – вовсе не ценности интересовали беглеца. Но что же тогда? Для себя Себастиан решил, что это вполне мог быть именно искомый им Источник. По крайней мере, его присутствие по-прежнему ощущалось где-то неподалёку. Тяжкое, будто ледяная глыба под сердцем.
Благо, нерадивый староста изрядно наследил. Не в плане устроенного беспорядка; паническое бегство и страх за собственную шкуру – верные признаки открытого разума. А для такого одарённого человека, как Себастиан, это сродни пятнам крови для ищейки. Не мешкая, чудотворец вновь воззвал к своим силам, желая, ни много ни мало, заглянуть прямиком в ушедший день. И, без особого на этот раз усердия, он взял да и заглянул:
Подёрнутая дымкой увядающих воспоминаний комната предстала перед ним такой, какой и была намедни; до устроенного перепуганным стариком разгрома. Сам же образ старосты, будто призрак, не ведающий покоя, носился вокруг, переворачивая всё вверх дном. Воплощал минувший день в день сегодняшний. Он… Себастиан вскоре понял, что он искал что-то. Очевидно, что-то достаточно небольшое. Понять было бы проще, сумей чудотворец слышать ещё и голос несчастного старика, ибо призрачные губы беспрестанно лепетали. Но, увы. Образ былого метался аки зверь: от сумок к полкам, от полок к шкафу, от шкафа к сундуку, а от него – к тайничку под полом; заглядывал и под кровать, и под стол, и под выстланную у порога шкуру. И ничего! Староста жадно всматривался в каждый закуток, где мог бы храниться спрятанный или таится затерявшийся… кто же?
«Ключик! – догадался Себастиан. – Он ключ искал!» Тотчас же чудотворец воздел очи горе, и под потолком увидел люк с замочной скважиной, аккурат как у входной двери. Добраться дотуда оказалось для него сто крат сложнее, чем справится с самим замком.
Себастиан, отдуваясь, вкатился на пыльный чердак. В который раз пришлось ему признать, что он себя немножечко запустил; и пообещать самому себе отныне и впредь упражнять не только разум, но и тело… уже в который раз. Но всё это – потом. Сейчас же чудотворец поднялся на четвереньки и, на ощупь, пополз вперёд по тесному и низкому чердаку. Он толком ничего не видел, ну а путеводной звездой ему служила тяжба на сердце.