– Я серьезно спрашиваю.
– А я тебе серьезно отвечаю.
– Чарльз.
– Тогда я хочу собрать наш круг, – он опустил глаза на свою левую руку, которая нервно сжимала одеяло.
– Четверых?
– Да.
– И как можно быстрее, я полагаю? – дед протянул к нему руку, но оборвал себя на полудвижении, вновь приложившись к выпивке. Он скоро вконец сопьется. У него алкоголь на завтрак, обед и ужин. И сколько бы отец ему ни твердил, что это не нормально, каждый раз он просто бывает послан куда подальше.
– Да, – кивнул тот, вновь приложившись к своей чашке. – Да, как можно.
– Я постараюсь.
– Пожалуйста.
– Я постараюсь, – повторил дед. – Постараюсь, Чарли. Потерпи.
– А подглядывать нехорошо, – раздался у самого моего уха вкрадчивый шепот друга, невольно заставив вздрогнуть.
– Кто бы говорил!
– Угадайте, кто вернулся! – обойдя меня, громко сказал Элайз и плюхнулся на свою часть кровати рядом со своим ненаглядным муженьком.
– Рыжая поганка, – скривился дед и, прихватив бутылку, предпочел выйти. Мимо меня он прошел, демонстративно не замечая. Ну и пожалуйста. Обижайся сколько тебе угодно.
– Как ты? – Оллфорд прямо-таки расцвел, глупо улыбаясь и обнимая Элайза, устроившегося у него на груди.
– Нормально, – ответил друг, забравшись на него еще и одной ногой. Меня вообще убивает то, как они порой лежат. Будь это возможно, Элайз бы лег не только на него, но слился бы с ним воедино всем телом. – Ты-то без меня как?
– Не хочу жаловаться.
В последующие дни все вернулось на круги своя. Элайз пусть пока и мучился фонтаном, текущим из носа, но почти вернулся в форму, летая, как реактивный веник. Я большую часть времени проводил у себя. Не сказать, что я делал что-то полезное, но и вреда своим кроватным бездельем никому не приносил. Попытки выспаться почти увенчались успехом.
Существенное отличие от обыденности было только одно – по вечерам, часов этак в семь, мой дед и Оллфорд закрывались в комнате, и что уж они там обсуждали, черт их знает. Так или иначе, вечера Элайз проводил у нас. А если учесть, что не так давно уехавший в Город Свободной Войны Бессердечный вернулся опять, одному ему известно зачем, то компания у нас была более чем депрессивная, но все честно не подавали виду. В доме Оллфорда у себя в комнате, в которой кроме него никто не бывает, за закрытой на ключ дверью Мэтр, если верить Элайзу, работает по ночам, а может, и не только по ночам – вид у него такой, как будто он не спал уже этак год. В любом случае он выбирается из нее только на пару часов вечером, иногда даже что-то пьет, молча посидит с нами и уходит вновь. Невыносимой энергетики человек. Лучше бы он и вовсе не выползал оттуда.
Мы сидели у нас дома вчетвером: отец, я, Элайз и Бессердечный, смотря фильм тупой и пошлый настолько, что смеяться над этим мог только я. Отец