Около трех часов вчерашнего дня Майкла Томпсона видели в последний раз. Видел его священник, заглянувший спросить, как дела у ребенка. Заглянул он к нему потому, что посчитал ненормальным возвращение мальчика домой с подбитым носом. Почему он не зашел раньше? Да потому что его чертова собака рожала щенков, вот почему.
В девять вечера с работы вернулась его мать и дома сына не обнаружила. Она искала его во дворе и несколько часов ходила по улицам. Шериф Мартинес вроде как занимался тем же.
Врагов у миссис Томпсон не было. Все в Дип-Линне знали её и Майкла, и никто не мог желать им зла.
Под подозрением был я, потому что я только что приехал, а к приезжим здесь относились с недоверием. К тому же, я разбил ребенку нос. Так что, они думают, что я могу что-то знать о его пропаже.
Ну разве не глупость?
Я рассказал обо всём Розе, когда вернулся домой. Пока я говорил, глаза её медленно гасли, и в них появлялось странно выражение. Я подумал, что ещё немного и она бросится мне в лицо, как кошка. И она действительно накинулась на меня с криками и бранью, а потом сказала, что совершенно не удивлена, что я снова влип в какую-то историю. Сказала, что я, видно, не допущу, чтобы они с Энди были хоть где-то счастливы и спокойны.
Потом она немного остыла и принялась расспрашивать меня, как вели себя мои собеседники – отец Томас и мистер Мартинес. (Моя Рози считает себя неплохим специалистом в области психологии из-за того, что прочитала пару-тройку книг об этой науке.) И, изучив характеристики моих оппонентов, которые я ей предоставил, Роза решила, что шериф непременно отправит меня в тюрьму, а местный священник навсегда отлучит от церкви.
– Вот увидишь, этот шериф не из тех, кто легко отпускает свою добычу. Он будет кружить над тобой как коршун, пока не найдет, за что прицепиться, – говорила она, сидя со мной на диване.
Она выпила вина и даже выкурила парочку сигарет, чего я крайне не одобрял в обычные дни. Но сегодня я был виноватым перед ней, пусть и совершенно косвенно, так что я молча снес этот противный запах, все еще стоявший в кухне. Голова моя лежала на её коленях, и Розины пальцы перебирали мои волосы. Я прикрыл глаза, чувствуя себя ужасно уставшим.
– Если малец действительно пропал, всё очень плохо, Нельсон, – подытожила моя жена. Она умела смотреть в корень проблемы, хоть и была достаточно сентиментальна. Я знал, что она скажет шерифу любую нелепость, чтобы выгородить меня, когда он придет к ней с допросом, но вот что я потом буду выслушивать от нее…
– Я слышал, с матерью ему не повезло. Может, он сбежал из дома. Сидит где-нибудь в лесу. Как замерзнет – вернется, я почти уверен.
Однако, Роза не разделяла моих надежд. Она сказала, что если ребенка не находят в первые сутки, то все, пиши пропало. Потом она зачем-то добавила:
– А этот Томас Брайт, должно быть, серьезно переживает за мальчишку. Наверно, он действительно хороший человек.
Мне не понравились её слова и голос, которым она произнесла их.