Он заканчивал четвертый курс медицинского училища по специальности «лечебное дело». И учился достаточно хорошо. Хорошо, но не отлично.
Поползновения пойти на работу начинались и раньше. Со скуки под конец второго курса Женя устроился подрабатывать в амбулаторию семейной медицины на окраине города. Там в его обязанности входило смерить температуру, заполнить карточку пациента в базе данных и полить стоявшую возле компьютера фиалку.
Рабочая смена с двух до шести в старом здании, где одновременно размещались отделение Госпочты, филиал банка, аптека и амбулатория.
Он там обычно сидел за столом и вбивал в таблицу фамилию пациентов, пока доктор спрашивал, на что те жалуются. А пациенты обычно – шестидесятипятилетние женщины, которых помимо боли в сердце еще беспокоило экономическое положение страны, нравственные идеалы грядущих поколений и то, сколько Жене лет и почему он, такой молоденький, сидит в углу и зеленеет за компьютером.
Было время, что постоянные посетители Женю подкармливали. Но о каком здравии могла идти речь, если вся болезнь превращалась в такой особый домашний ритуал, где терапевты с пациентами были почти родственники?
Через год Женя уволился. Заскучал.
И после о том, что он метался в поисках работы, знали все. Его безработица стала общественным достоянием, с вытекающей просьбой для каждого знакомого: если видишь вакансию, звони Жене. Срочно.
Настоящая работа пришла откуда парень не ждал.
Это был семейный ужин в доме его девушки. За столом с ним сидело семейство Голяковых: Алёна, рядом её мама (школьная учительница) и папа (он работал в Государственной службе безопасности).
В пылу разговора Женя плохо пережевывал и поэтому глотал здоровые комки еды. Его распирало: жаловался на систему, из-за которой не может найти нормальную работу. Говорил, что очень хотел бы подрабатывать в центральной больнице, но без опыта не берут. Все медики хотели иметь должность в центральных больницах, но из-за огромной конкуренции туда мало кто попадал.
– Ну, работу в крутой больничке я тебе в любом случае не предложу, но… Что если тебе к нам? – сказал Алёнин папа. Олег Евгеньевич Женю очень любил и уже считал парня частью семьи.
– А что делать медику у вас? – спросил Женя.
– Да не у нас, – мужчина засмеялся, вытирая салфеткой усы, – не в ГСБ. В Восьмерке.
– Олег, – возразила мама Алены, Любовь Ивановна.
Алёна в это время молча ковыряла еду в тарелке.
– Слышал ведь про Восьмёрку? – разговаривая, Голяков не прекращал пережевывать. – Они к нам прикреплены. По сути, почти обычное бюро судмедэкспертизы. Вы ж медики, тебе должно понравиться, – мужчина засмеялся.
Женя уставился на Олега Евгеньевича, не понимая, серьезно ли тот предлагал такую работу. И с каждым словом Голякова он улыбался всё шире и шире.
– Не центральная