Всем заявлю я тоном самым смелым:
Счастливей вас любой, кто занят делом.
На плуг сменил идиллию Адам,
Из листьев фиги платье сшила Ева
(Искусству одеваться наших дам
Божественное научило древо!),
И с той поры понятно стало нам,
Что зло, которое познали все вы, —
Плод праздности; лишь отдых от работ
Часам безделья цену придает.
Не светская рассеянная праздность —
Особый метод пытки развлеченьем,
Стремленье украшать однообразность,
В которой счастье стало пресыщеньем!
Отсюда – романтизма несуразность
И синие чулки с пустым томленьем,
Бесед философическая мгла
И, главное, – романы без числа» Байрон Д. Ж.
«Любовь – довольно сложное явленье;
В ней толком разобраться не сумел
И сам Тиресий, знавший, без сомненья»
Полов обоих горестный удел.
Нас чувственность сближает на мгновенье,
Но чувство держит нас в плену. Предел
Несчастья – в их сращенье: не годится
Сему кентавру на спину садиться.
Лишь в первой страсти дорог нам любимый.
Потом любовь уж любят самоё,
Умея с простотой неоценимой,
Как туфельку, примеривать ee!
Один лишь раз любим неповторимый,
Преобразивший наше бытие,
Затем число любимых возрастает,
И это милой леди не мешает.
Какой-то есть особенный закон
Внезапного рожденья антипатий:
Сперва влюбленный страстью ослеплен,
Но в кандалах супружеских объятий
Неотвратимо прозревает он
И видит – все нелепо, все некстати!
Любовник страстный – чуть не Аполлон,
А страстный муж докучен и смешон!
Комедии всегда венчает брак,
Трагедии – внезапная кончина,
Грядущую судьбу скрывает мрак,
И этому имеется причина
Не смеет поэтический чудак
Пускаться в столь опасные пучины!
Обряды описав, любой пиит
О «Смерти» и о «Даме» уж молчит»
Итак, Байрон отвергает любовную романтику, брак представляется ему комедией, ибо он считает и то и другое порождением болезненного воображения, но не отвергает чувственной любви и дружеских отношений с женщинами, то есть естественных отношений. И подобно Ромену Роллану, и всем кто от «нелепой любви» донкихотов уходит к поискам истинных идеалов, половые отношения перестают быть центром его деятельности, смыслом его жизни. Он упрекает праздных почитателей Шекспира, населяющих светские салоны, в безделье, которое плодит «романы без числа». Но он же восхищается благородством и мужеством, проявленными женщинами.
«Но я на личном опыте узнал
Что женщины способны быть друзьями
Когда всеобщий суд меня терзал
Допросами и злобными словами,
Я цену женской дружбы испытал, —
Она одна не расстается с нами
И в бой