Бишаньяу проводил девушку до выхода. На прощание он погладил ее по голове, ласково проведя ладонью по макушке и вниз, по волне распущенных светлых волос, а затем слегка толкнул в спину, выпуская во враждебный ей мир.
Лиза вышла из-под козырька подъезда и, не оборачиваясь, побрела вниз по улице. Ответ доктора огорчил ее, но нрав у Лизы был слишком легкий и ребячливый, чтобы она подолгу зацикливалась на плохом, копаясь в своем негативном опыте, и менее чем через минуту каблуки уже весело цокали по спиралевидному переходу.
Перед тем как отправиться домой, она исполнила то, что пообещала, и поехала к парку Печали, рядом с которым располагалась человеческая столовая. Конвейер вынес ей поднос, на котором было на одну десертную тарелочку больше, а соевая котлета была заменена на две рыбных тушки с хрустящей корочкой, блестящей от вытекающего жира. Вместо подслащенной воды был настоящий ягодный морс.
Лиза облизнулась, окончательно забывая все свои горести. Забыла она и о приборах, злорадно отпихнув их от себя и кинувшись отщипывать от рыбы прямо пальцами – никаких манер, зато так намного вкусней и удобней. Она сидела за пыльным стеклом, уписывая за обе щеки. На улице высокий солнечный диск обрушивал яркие лучи на синие силуэты, повсюду играли блики, свет нещадно выпаривал влагу из дорожных пористых покрытий и органических фасадов.
Несмотря на то что оставалось еще достаточно времени для прогулки, Лиза решила вернуться домой и тщательней подготовиться к завтрашней экзаменационной комиссии. Изнемогая от тяжести в набитом животе, она вперевалку забралась в трамвай и, приткнувшись у любимого окошка, задумалась.
Сегодня однозначно был непростой день. Настроение, унесенное со встречи с доктором, она тратила на то искусство, в котором изрядно преуспела, – искусство складывания красочных фантазий.
Трамвай спускался и взлетал по коричневым холмам улиц, пересекал дорожные магистрали, то ускоряясь, то плавно останавливаясь при виде пурпурного крестика регулировщика, скользил на своем электродвигателе, обтекая сталагмиты зданий. Туда-сюда прохаживались синие фигуры, по колено в беззаботных мыслях, невообразимо далекие от проблем земной девушки.
Лизе представлялся он.
Они вдвоем, в его закрытом кабинете.
«Доктор», – едва выговаривает она, и у нее перехватывает дыхание. Ноги подкашиваются. Грудь сомкнули тиски сдерживаемого возбуждения. У нее больше нет сил терпеть – на этот раз она предлагает себя не только для обозрения, но для чего-то большего. Он понимает. Он сдержан, и она его вовсе не привлекает, ничем его не прошибешь, но сегодня он оказался в верном месте: в ее фантазии. Он в ее полной власти – его вторая пара ноздрей заинтересованно раздувается.
Лиза впервые за долгое время моргнула и печально уставилась в одну точку на трамвайном окне.