– Хорошо они докончили! – резюмировал я громко свои мысли, без малейшего злобного чувства против кого бы то ни было.
Затем все яснее и яснее стали припоминаться некоторые подробности схватки, и одна из них заставила меня рассмеяться, не смотря на боль в голове.
– Вот и чай готов, – объявил фельдшер, входя в комнату.
Но мне было не до чая.
– Не знаешь ли, голубчик, кого это я так свистнул вместо Жука?
Он тоже рассмеялся и покачал головою:
– Не знаю. Кто вас там, шалунов, разберет!..
– Зачем же вы повязку-то сняли? – продолжал фельдшер, поднимая с полу какой-то платок. – Надо ее оставить, пока Карл Иваныч придет…
– Кто это Карл Иваныч?
– Наш доктор…
Мне положительно было весело! Я обнял фельдшера, и если б в эту минуту попался на глаза сам Карл Иваныч, я заключил бы и его в объятия.
– Чего они так долго спят? Ведь пора! – заметил я, указывая на двух больных, лежавших в той же комнате.
– Пора-то пора, – отвечал фельдшер, – но вот этого беднягу, Солнцева, трясла всю ночь лихорадка, а тот длинный, Борисов, пришел сюда лишь для того, чтоб побольше спать… Его не добудишься!
– Не беспокойся, разбужу, кого хочешь, – отвечал я самоуверенно.
Бледное лицо Солнцева имело страдальческий вид… Недолго раздумывая, я чмокнул беднягу в лоб. Он открыл глаза.
Мы встретились в первый раз, но мне казалось, что я знал его с давних пор.
– Здравствуй, Солнцев! Будем вместе чай пить.
– Будем, – согласился он.
Одного было мало. Я подошел к Борисову, и так как он не отзывался на приглашение, то пришлось его толкать.
Не открывая глаз, он лениво привстал, потянулся за туфлей, стоявшей тут же на табуретке, и, прежде чем я сообразил, в чем дело, хватил меня по лбу.
– Этого не добудиться, – повторил в утешение мне фельдшер.
Итак, мы пили чай только вдвоем.
Я рассказал Солнцеву в кратких, но выразительных словах всю свою историю… Молодая жизнь била во мне ключом, а он слушал с грустной улыбкой. Бедный Солнцев! Ты как цветок увял, не успевши расцвесть…
– Директор идет, господа! – возразил смотритель лазарета, застегивая набегу свой форменный сюртук.
Мы поспешили стать у своих кроватей.
Почтенный Карл Иваныч следовал за начальством на строго определенном расстоянии и еще издали предложил нам высунуть языки.
Пока Карл Иваныч определял мой пульс по своему хронометру, директор внушительным тоном читал наставление о том, как надо вести себя с товарищами, чтобы избежать неприятных последствий.
О, теперь я знал это лучше его! Глядя пристально в синие очки, я занят был