Время не двигалось, километры мотались и мотались на колеса. И опять мучительно навалилась дрема. Уснуть прямо за рулем, совсем на немножко, можно даже не засыпать, а просто вот так чуть-чуть прикрыть глаза, дорога впереди ровная, никого. Мамба очнулась, «Жигуль» летел к откосу. Кое-как выровняв машину, затормозила. Нащипала себя за руку чуть не до крови, вышла на воздух, помахала руками-ногами, еще попила кофе. Даже его обычно бодрящий запах навевал дремоту. Ёнка проснулась.
– Мы чего стоим? Приехали уже? – подхватилась она.
– Нет еще, моя хорошая, это я засыпаю на ходу.
– А ты, мам, поспи-поспи, давай я порулю. Ты мне все прям покажи как и спи.
Мамба усмехнулась:
– Не, Ёнка, спасибо, я сама. Я уже проснулась.
– Я, мам, тогда не буду спать, буду с тобой разговаривать.
– Угу.
Поехали. Ёнка отдохнула, ей опять все было интересно.
– Мам, смотри, огонечки, это поезд, ту-ту, он, наверное, на море тоже едет. Ту-у, мы его сейчас обгоним, ой, пропал куда-то. Ой, вон мост! Ой, по мосту сейчас поедем! Ой, вон опять поезд, гляди-гляди.
Она тормошила Мамбу, и сон отступил куда-то вглубь салона, на заднее сиденье и там затаился.
Опять ехали лесом, дорога была сплошь из одних поворотов.
Мамба напевала:
– Эх, российская дорога – семь загибов на версту.
Ёнка немедленно привязалась, что такое верста и что такое загибы. Мамба закряхтела, копаясь в памяти. Время ухмыльнулось и стало чуть-чуть двигаться.
Ёнка первая увидела впереди непорядок. Она подскочила, сколько ей позволил ремень безопасности, и затыкала пальцем в стекло.
– Мама, глянь! Автобус стоит красный с туристами. Помнишь, мы его в самом начале видели. Чего это они все бегают?
Мамба тоже увидела. Багрово светящийся в ночи огромный автобус застыл впереди. В салоне тревожно светились плотные белые занавески. Все двери были раскрыты, растопырены в стороны, как надкрылья у жука. В них вбегали-выбегали люди. И даже на расстоянии слышны были их громкие испуганные голоса.
– Что-то случилось.
Мамба подъехала, суетясь, отстегнула ремень, открыла дверцу и выскочила. Ёнка выбралась следом.
– Что такое?
– Человеку плохо! Умирает, – закричала перекошенным в панике ртом женщина. Она расплылась в дверях автобуса подтаявшей от ужаса глыбой и мешала войти.
– Где? – но было уже слышно, как внутри в автобусе кто-то с всхлипом, жутко задыхаясь, тянет в себя воздух, как будто пытаясь вобрать его весь. Мамба без церемоний оттолкнула женщину и, споткнувшись на крутых