Мамба опять быстро устала, на старые дрожжи. Тянула из последних сил. И вроде уже близко, и нет конца. Дорога началась уже двухколейная, а на какой-то развилке сменилась на одноколейку, потом на грунтовую. По одну сторону дороги начались турбазы, бескрайние высокие заборы, из-за которых не было видно моря, закрытые ворота с надписью «Добро пожаловать», полосатые будочки охранников. По другую – редкая поросль низких деревьев и высокой полыни, разочаровавшая Мамбу. Почему-то казалось, на море все должно быть не так.
– Вот сюда! – вскрикивала Ёнка возле каждых ворот, но автобус, подвывая от утомления, полз дальше, в горку. «Жигуль» держался молодцом, старый конь. Тут только Мамба подумала, что она даже не знает, есть ли у них в машине запаска, и закачала своим растрепавшимся за ночь хвостом, удивляясь сама на себя.
Внезапно автобус остановился, уперевшись носом в шлагбаум, несколько раз мигнул аварийкой, привлекая внимание Мамбы, и настойчиво заморгал поворот налево. Мамба объехала его слева и увидела узкую дорогу вниз, прорезанную в сопке, и надпись над шлагбаумом «Ясный берег». Мамба помахала и благодарно мотнула головой в сторону кабины автобуса, отсвечивающей ярко поднявшимся солнцем. Вроде кто-то взмахнул ей в ответ, но солнце слепило, и не разобрать было, кто за рулем. «Жигуль» повернул налево вниз, а автобус поплыл прямо за шлагбаум.
– А мы не туда? – спросила Ёнка.
– Не, мы ж с тобой дикари, – еле выговорила Мамба через непреодолимую зевоту, выворачивая руль по бульдозерной дороге.
– Хы, – гордо сверкнула солнечными очками Ёнка. – Мы – дикари! Особенно ты, мама, похожа. У тебя волосы совсем за ночь разлохматились. Ма! – Ёнка вскочила на ноги, стукнулась лбом в стекло. – Море! Вот оно! Приехали!
Действительно, стало видно море. «Жигуль» сполз по крутой дорожке на берег тихой бухты. Мамба посмотрела и чуть не заплакала: разочарование продолжалось. Не было бескрайнего моря, как описывают его в книгах. Небольшой залив, зажатый по бокам такими обычными домашними сопками, заросшими все той же полынью. По низинкам стлался несвежий туман. Раннее солнце зашло в этот момент за облако, и вода казалась серой и непрозрачной, такой же, как в их речке. Каменистый берег был по линии прибоя зашлепан бурыми кучками водорослей. С правой стороны торчал решетчатый забор «Ясного берега», на несколько шагов уходящий в воду.
Но Ёнка ничего этого не замечала. В ней бурлил восторг.
– Мама! Выходим! – она рвала дверцу на себя.
– Стой! Вывалишься! Погоди! Вот, сейчас! Все, выходи.
«Жигуль» приткнулся боком к забору, коротко взглянул удивленными глазами на воду и уснул стоя.
Ёнка, протягивая руки и что-то вопя, побежала к воде, утопая в мокром песке сандалетами. Мамба отвернулась спиной