Женщина бежала быстро, босиком, белыми нежными ногами, совсем не замечая острых впивающихся камешков. Она не замечала также и Ёнки, вылетев к морю совсем рядом, в двух шагах.
Вылетела, рыскнула дикими глазами вправо-влево и заметалась по краю моря, всплескивая руками, всхлипывая. Вдруг наклонялась, хватала что-то дрожащими пальцами и, чуть взглянув, бросала и опять металась.
Настороженная Мамба подтянулась к Ёнке. Ёнка встала. Мамба положила руку ей на плечо.
Женщина, по-прежнему не замечая их, сцепила пальцы замком, плотно прижала к губам и прихватила зубами. Взгляд ее был устремлен на белый корабль, в прекрасных голубых глазах стояли слезы. Подбородок трясся.
Ёнка вывернулась из-под Мамбиной руки и пошлепала по мокрому песку к незнакомке. Мамба, увязая глубже, последовала за ней. Ёнка – стеснительная и всегда говорившая: лучше ты, мама, скажи, – подошла к незнакомке почти вплотную и, протягивая стекляшку, кольцо, камушек и раковину, нисколько не смущаясь, сказала:
– Не плачьте, пожалуйста. Вот. Возьмите.
– Боже, – сказала незнакомка, когда смогла говорить. – Оно.
Она медленно расцепила пальцы и подала Ёнке руку ладонью вверх. Ёнка также медленно положила в руку кольцо. Ёнка знала толк в этих делах.
Потом незнакомка, уже смеясь, тащила их, упирающихся, наверх в лагерь. И, в конце концов, все-таки согласились, чтоб она угостила их завтраком.
Вскоре Мамба и Ёнка сидели с незнакомкой, накинувшей на себя белый струящийся халатик, в насквозь прозрачном зале кафе, прилепившемся к горе над самым морем. Стеклянные стены его были чуть притенены зеленоватыми, до пола занавесками, ничуть не скрывающими обзор, а только делающими изображение еще более волшебным, как купола изумрудного города.
– Дорогие мои, что вам заказать? Креветок? Хотите? Все, что хотите! Морские деликатесы? Фирменное у них очень вкусное, – голос гулко звучал в пустом еще зале.
– Мне сырники, – с ходу определилась Ёнка, одной рукой нашаривая среди лежащих под прозрачной столешницей журналов – с феями.
– Шашлык, если можно, – заказала приземленно-практичная Мамба. Мясом наесться можно надолго.
Незнакомка, впрочем, она уже представилась, но рассеянная Мамба тут же забыла имя, аристократично заказала кофе. И с доверчивостью случайного попутчика рассказывала:
– А я, представляете, вчера искупаться вечером решила. А утром только глаза открыла, чувствую, беда. Смотрю – нет кольца, – она подняла руку и посмотрела на безымянный палец. Кольцо отсвечивало немного жирным, дорогим глянцем. – Это