Мамба щелкнула выключателем, под потолком засветилась себе под нос янтарная лампочка. Подергала дверцу – заперто, конечно же. Но вместо того, чтоб со спокойной душой развернуться и уйти, Мамба обошла машину с другой стороны и дернула пассажирскую дверь.
– Оп-па! Открыто! – захлопала в ладоши Ёнка.
Мамба горделиво улыбнулась и, занырнув, открыла бардачок. Там среди ужасающего порядка лежали спокойно ключи от зажигания.
– Садись!
Ёнка скользнула на упругое кресло, чуть попрыгала от восторга и нетерпения.
Мамба села за руль, легко завела двигатель.
– Пусть прогревается, пойду ворота открою. А ты напиши Силичу записку. Вдруг вернется, перепугается до смерти.
– Ма, да мы ж быстро.
– Пиши, без разговоров! – крикнула Мамба от ворот.
– Я мелком! У меня мелок есть в кармане!
– Пойдет!
Мамба вернулась, села, хлопнула дверцей.
– Ну давай, аккуратненько.
Машина выкатилась по насыпи во двор и, нацелившись, выехала в ворота. Мамба оставила урчащую машину и побежала закрывать створки. Сначала неуверенно и напряженно Мамба держалась за руль, вписываясь в узкую колдобистую дачную улочку. Первый поворот. Удачно. Ёнка рядом подвизгивает от восхищения.
– Ма, ма, ой! Выезжаем! Сейчас прямо!
– Я помню, не подсказывай, – засмеялась Мамба облегченно.
Подъем. Перевалили выпирающую из-под дороги водоотводную трубу и выбрались на центральную широкую улицу. Мимо, махнув над головой «Жигуля» светом фар, промчался знакомый дачный «Икарус».
Уверенно, и даже довольно лихо, Мамба подрулила к щитовому магазинчику, сияющему квадратом окна.
– Успели!
– Ух, – выдохнула Ёнка. – Я сбегаю.
Мамба зазвенела в кармане мелочью.
– У меня есть. Свои! – Ёнка выскочила. Прыг-прыг по ступенькам. Вспыхнул ярко прямоугольник двери и закрылся.
Тишина. Только чуть вздрагивает и бормочет что-то тихо «Жигуль».
– Свои у нее, ты глянь, – бормочет тоже Мамба, но вроде не сердито.
– Ничего, не дрейфь, – утешила она «Жигуль», погладила руль рукой. – Сейчас мы тебя домой отведем, баиньки.
– Сынок, сынок! – забарабанили вдруг в стекло.
Мамба подскочила с оборвавшимся сердцем, мотнулась в боковое окно.
– Ой, доча-доча! – в оконце прижималась лицом и пятернями бабка.
Мамба крутанула вниз ручку, стекло опало, бабка чуть не ввалилась внутрь. Была она в сбившемся платке, с навьюченным за спиной рюкзаком, тяжело дышала:
– Доча, ты не видела, автобус не проходил еще?
– Ушел уже, баушка, – сочувственно кивнула Мамба.
За спиной у бабки моталась фигурка Ёнки с двумя батонами в руках.
– Ой-ё-ё-ой! Не успела. Так бежала, так бежала. Ой, ноги мои, ноги!
– Последний? – спросила Мамба.
– Последний, – сказала бабка.
– Садись,