19 февраля 1913 г.
Ровно три месяца, что я не веду свой дневник. Это время было богато чудесными событиями и Божеской милостью. За день до отправления, 2 декабря – в первое из предрождественских воскресений[37], я с Эдуардом Фелауэром пошёл в Евангелическо-Лютеранскую церковь в Житомире. Это был мой последний молебен на гражданке. Пастор Барт выглядел впечатляюще в своём облачении, в первую очередь он освятил новый орган. Это было очень красиво.
3 декабря 1912 г. в 7 часов вечера наш поезд отправился из города. Через 10 дней мы были в Варшаве. Я и ещё 15 немцев из Житомира попали в казармы литовского полка. Некоторых я знал уже раньше: Эдуард Фэлауэр, Фридрих Титке из Геймталя, Густав Ортлиб из Мариенбурга, Вильгельм Хазе из Старо-Викторовки, Юлиус Ран из Ной-Краузендорфа[38], Квирам из Берёзовой Гати, Шульц из Сергеевки, Штейнбах, Вайс и Борман. Уже на первых тренировках оказалось, что я не вижу цель и стреляю в молоко”.
Письмо того времени:
Варшава, 6 декабря 1912 г. Дорогие родители!
…Я должен избавиться от надежды. Дорогая мама, я прошу Вас не беспокоиться обо мне и не огорчаться. Если на то будет Божья воля, я вернусь домой живой и здоровый. Когда мы, дорогой папа, расставались в Житомире, я тоже чуть не расплакался. Я утешал себя молитвой.
…Наилучшие пожелания и привет вам, дорогие мои родители, братья, сёстры, зять. Верный вам до самой смерти, Эдуард
Вскоре после того, как его списали, он написал благодарственное стихотворение:
Благодарность Господу!
Wenn du nach sorgenschweren Tagen
Nach Trübsal, Schmerz, Not, Leid und Plagen
Nachdem Gott dein Gebet erhört
Und die Erhörung hat beschert
Dem Herrn lernst von Herzen sagen
Lob, Ehre, Dank und Rum und Preis.
Dir Herr, dir Herr sei Dank gesagt,
Das du die Bitt’ mir nicht versagt,
Mich hast befreit vom schweren Dienst,
Der mir nur wenig bringt Gewinnst
Und sendest mich ins Lehreramt
Nach dem mein Wunsch von jeher geht.
Unendlich Dank, unendlich Dank
Sei dir jetzt und lebenslang![39]
9 февраля 1913 г. он вернулся домой. Он мог снова учительствовать. И уже 24 февраля, после подписания контракта, он приступил к обучению 43 школьников в немецкой колонии Домбровка.
Записи из его дневника:
Так как меня комиссовали, и военная служба осталась позади, вопрос о женитьбе опять попал в моё поле зрения. У меня есть работа, но в экономическом положении я не мог самостоятельно двинуться вперёд, потому что: “Это не хорошо, когда человек одинок!” Конечно, я должен был ответственно отнестись к вопросу поиска подходящей пары, чтобы начать вести другую жизнь.
Есть несколько знакомых мне девушек, есть те, о которых я только слышал, но на кого из них падёт выбор, я пока не решил. Особенно меня привлекает Мария Риске из Каролинки. Но когда я решаю сам с собой, то не могу принять решение в её пользу, потому что её характер, как мне кажется, идёт вразрез с моим.
Тётя Эмилия Ау хвалила дочь Шмидта из Людвиковки – девушка прилежная, умница. Но мне не нравилось, как она себя вела, кроме того, ей не хватало образования. Юлиус