– Побежали! – не сговариваясь между собой, дети бросились врассыпную. За каждым из них помчался зверь с единственной целью – загрызть, задрать, уничтожить.
Что такого ребята сделали этим странным ездовым животным, так мало похожим на всех зверей, с которыми они до того момента сталкивались, ни Пэг, ни Неф, ни тем более Лора – не знали. Инстинкт твердил им выбрать безопасное место и спастись.
По всей Эова-анге трубачи и глашатаи выкрикивали наказ лорда Хорлайта о созыве ареопага. В тот самый момент сам Эдмун Хорлайт едва переступил порог своего замка, но лорд не прослыл бы хитроумным, если бы не подгадал некоторые события ко времени своего приезда. Поэтому, как только жена и дочь ушли в свои покои, Эдмун в сопровождении двух стражников-телохранителей, отправился в Залу Собраний.
– Как думаете, оно съедобно? – крючконосая старуха с лицом, похожим на урюк: таким же жёлто-оранжевым и морщинистым, взяла двумя пальцами лежавшего на блюде шоколадного червяка и слегка покрутила.
– Госпожа Зоффа, странная вы какая-то, – заметил её ближайший сосед, и, поймав на себе вопросительный взгляд, продолжил: – Ну, ведь Вы же ведьма. Так говорят, по крайней мере. Ведьмы же кушают червей, лягушей и прочую гадость.
– Да? – удивлённо произнёсла та, которую назвали Зоффа. – Вот посмотрите на господина Риульто. Не похоже, что главный звездочёт питается Звёздным соком, ху-ху-ху.
Старуха ехидно хмыкала, в то время как толстый, едва помещающийся на двух, сколоченных специально для него стульях, господин Риульто пытался дотянуться до очередного куска бараньей отбивной.
– Не знаете, зачем нас здесь всех собрали? – произнёсла соседка справа, миловидная молодая женщина. – Здесь все такие серьёзные люди…
– Новенькая, да? – проскрипела старуха. – Молодая и… симпатичная. Когда-то и я была такой же, как ты.
– Это ведь было, небось, во времена Бельфаста, или ещё древнее, – кокетливо махнула рукой новенькая.
– Хе, это было не так давно, как ты думаешь, – хихикнула Зоффа. – Старость она необратима и неотвратима… Как и смерть.
В тот момент, как лорд Хорлайт вошёл в залу, все члены ареопага закончили обедать и слуги уже убирали скатерти. Это был излюбленный приём молодого лорда – хорошенько накормить человека, прежде чем обращаться к нему с какой-либо просьбой. Ещё отец, прежний лорд, твердил ему, что плотное и сытое брюхо менее восприимчиво к критике чего-либо. А, значит, такому человеку можно было без опасения внушить любую мало-мальски приемлемую для него идею.
– Рад, что вы отобедали, – начал свою приветственную речь лорд. – У меня к ареопагу дело, которое не требует дальнейших отлагательств. Итак, предлагаю начать заседание!
Отолийские историки на протяжении долгих лет спорили о значении того самого заседания в жизни Эова-анги. Одни полагали, что это было