Ян шутливо подумал, что дипломатисеская служба была бы Рембрандту не по плечу, да и не по душе. С другой стороны, в его словах был свой резон.
– Мне кажется, Рембрандт, ваша ремарка о потере времени слегка неуместна, —с улыбкой, но довольно прохладно ответил Константин Хейгенс. Поездка в Италию – уже сложившаяся традиция для голландских живописцев. Прошу вас, господа художники, подумать о путешествии.
– Мы обязательно подумаем, господин Секретарь, – с готовностью выпалил Ян.
– Да, – только и нашёл что сказать почувствовавший себя не в своей тарелке Рембрандт.
Константин Хейгенс встал, показывая, что визит подошёл к концу. Рембрандт и Ян поднялись вслед за ним.
– Благодарю вас за приём, господа художники. Я чрезвычыйно доволен визитом, так как нашёлчто и надеялся найти – даровитых, хотя ещё молодых, но уже мастеров. Надеюсь, вас не затруднит прислать выбранные мною картины в Гаагу?
– Мы пришлём как можно скорее, – заверил Рембрандт.
– Благодарим вас за визит, господин Секретарь.
Друзья проводили Константина Хейгенса к ожидавшей его карете, любезно распрощались и вернулись в мастерскую.
– Рембрандт, ты мог бы быть помягче, говоря о поездке в Италию, – упрекнул его Ян Ливенс.
– Я не был груб, Ян, я только сказал то что думаю. Давай лучше позаботимся о том, чтобы поскорее отправить картины в Гаагу.
На обратном пути в Гаагу секретарю штатгальтера вполне хватило времени обдумать то, что он увидел. Константин Хейгенс возвращался довольным визитом в Лейден. Он согласился со старым маэстро Якобом ван Сваненбюрхом, высоко оценившим двух молодых художников. Необычный дуэт, они такие разные. Ян Ливенс раскрепощён и очень самоуверен – может быть даже чересчур самоуверен. Вполне вероятно, что у него авантюрный склад характера. Рембрандт ван Рейн – противоположность. Он довольно замкнут и поэтому производит впечатление угрюмого и недоверчивого человека, особенно рядом с Ливенсом. Портрет Рембрандта, написанный Яном Ливенсом превосходен: как точно схвачен взгляд Рембрандта и даже его характер. Как показана суровость в этом мягко очерченном, юношеском лице. Да, Ливенс – отменный портретист. Ему следовало бы заняться именно портретами. Хотя его картины тоже недурны. У него верное чувство композиции, очень хороши линии и формы. Он предпочитает грандиозные масштабы: большие картины и крупные фигуры. Картины ван Рейна, напротив, небольшие, но эмоционально наполненны, в них чувствуется реальная жизнь, работы Ливенса кажутся несколько холодноватыми по сравнению с ними. Как смог этот юнец так изобразить кающегося Иуду!? Разные характеры, разные художники, но оба – великолепны и ещё так молоды. Им необходима поездка в Италию, она так много может дать им! И тогда – блестящее будущее! Голландские Рубенсы и Тицианы, взращённые