– Спасибо, господин Секретарь. Это мой Кающийся Иуда, возвращающий тридцать серебрянников.
– Монеток ровно тридцать, можно посчитать, – пошутил Ян
– Такого и в Италии ещё поискать, – восхитился Константи Хейгенс, – на мой взгляд, эту картину можно смело поставить в один ряд с лучшими итальянскими образцами. Какая эмоциональная сила! Чувства и эмоции изображены так естественно, так звонко и чисто. Красноречивая поза кающегося Иуды, его судорожно, до боли сцепленные руки, выражение отчаяния на лице никого не оставят равнодушным. Как вы смогли сочетать всё это в свои молодые годы!? Браво Рембрандт! Я хотел бы купить её для себя. Она закончена?
– Да, я закончил её совсем недавно, – не очень уверено ответил Рембрандт. «Закончена, – хихикнул про себя Ян, – ты, наверное, ещё не раз и не два вернулся бы к ней. Интерестно, бывают ли у Рембрандта законченные картины?».
– Ещё мне хотелось бы купить у вас обоих несколько портретов, фигур в восточных одеждах и автопортретов для штатгальтера Фредерика Хендрика.
– Какие захотите, господин Секретарь, это очень любезно с вашей стороны, – радостно воскликнул Ян. – Не желаете ли бокал вина?
– Теперь – с удовольствием, – и все трое направились к столику с вином и закусками.
– Господин Ливенс, должен сказать, что вы отменный портретист и вам, пожалуй, стоило бы сосретоточить свои усилия в этом жанре.
Рембрандт, как ни старался быть сдержанным, испытывал чувство распирающей радости и впервые – чувство превосходства над Яном. Ян Ливенс, может быть и по праву, смотрел на него как на своего младшего и менее опытного, хотя и не менее талантливого, сотоварища. Вместе с тем Рембрандт почувствовал лёгкую неловкость оттого, что основные лавры достались ему и оттого, что он почти ощущал неловкость Яна. Поэтому, когда он услышал похвалу в адрес Яна, он обрадовался за приятеля и просиял вместе с Яном.
– Благодарю вас, господин Секретарь. Если вы пожелаете, я почёл бы за честь написать ваш портрет, – предложил Ян
– Буду очень рад. У меня есть портреты от Томаса де Кейзера и от Антониса ван Дейка. Буду счастлив иметь портрет и от вас, господин Ливенс. Сразу оговорюсь, что если вы согласитесь, вам придётся прибыть в Гаагу для этого заказа. Я не смогу приезжать в Лейден для сеансов. Но если вы сочтёте возможным приехать, вам не придётся беспокоиться ни о чём, кроме самого портрета.
Ян Ливенс испытал лёгкое головокружение – его имя поставили в один ряд с именем Антониса ван Дейка, когда-то самого известного ученика и ассистента божественного Рубенса, а теперь, недавно вернувшегося из Италии, – одного из наиболее почитаемых художников в Антверпене, исключая само божество, конечно. Рембрандт подумал, что он