Наконец-то, наступила и наша очередь. Уже скоро, минут через десять мы скинем эти одежды, а то нам уже надоело стоять без дела, да еще и в теплых шароварах.
Вначале все шло хорошо. Мы не пропустили середины сцены, и вот началось развитие главной мизансцены – беседы автора с мужичком-с ноготок.
Но от испуга мужичок забыл слова. А я их помнил, но не мог в маске понять, где стоит наш коновод. Я повернул голову в его направлении и прошептал нужные слова. Мужичок их повторил, но оказалось, что он стоит далековато от меня и я попытался ногой его подтянуть к себе поближе.
Но ничего не получилось, лишь мужичок пнул меня, чтобы я отстал – вроде бы он вспомнил слова. В зале же раздались смешки на наши непредусмотренные сценические движения.
Но тут опять у него получилась заминка. Я пытался подсказать мужичку его слова. Но зрители из зала, они же и болельщики за свой класс крикнули: «А чего лошадь подсказывает, так нечестно!». Мне пришлось замолчать.
Наконец, мы добрались до финальной сцены. И чтобы скорее закончить наше представление, я немного сильнее рванул при словах о «мертвой лошади». Но Славка при этом отстал, поэтому сползло наше покрывало-одеяло. Кроме того, после подсказок мужичку маска так сползла, что я не видел пути-дороги. Неожиданно я наехал на какой-то стул и тут мы рухнули вперемешку с дровами и салазками.
В зале стоял гомерический хохот. Мы быстро сбросили наши одеяла, и вышли для прощания со зрителями. Аплодисменты продолжались.
Мы, конечно, не заняли призового места, но зато ощутили что-то вроде неожиданной радости, слегка смахивающей на артистическую славу.
Та маска лошади еще несколько раз использовалась в разных представлениях, пока, наконец, к ней не приделали рога северного оленя, нужные в пьесе «Снежная королева». Такую модификацию маска выдержала с трудом, но мы к тому времени уже оканчивали начальную школу.
Что стало с той маской, покрыто мраком неизвестности. Да теперь бы в нее уже и не влезть – как не вернуться в детство с его беспричинной радостью.
Mea culpa
В детстве у нас всегда было много обязанностей по дому и поручений разного рода. Но одно из поручений для меня оказывалось почти постоянным. Мне приходилось выполнять роли: няньки, защитника, сторожа, короче, быть кем-то вроде телохранителя младшей сестры.
Это поручение оказалось довольно сложным, хотя бы потому, что моей сестре – Ире исполнилось три года, а мне всего восемь. И, кроме того, моя сестра отличалась, как все детишки в этом возрасте, простодушием, любопытством и способностью исчезать из поля зрения так быстро, как это могут делать только ниндзя.
Как у всякой девочки у нее водились подружки. Тут нам всем не повезло. Все потому, что в соседних домах сверстниц Иры не оказалось ни одной, кроме Гали С..
У Гали были старшие брат и сестра,