В пилотской школе Ткачёв с ходу, со свойственной ему прямотой и без обиняков, заявил о своем желании стать пилотом.
С шести лет сел на коня, а вот теперь хотел бы сесть на вашу этажерку!106
Ему рассказали об условиях приема и о перспективе стать военным летчиком: в России зарождалась военная авиация и в ноябре 1910 г. в Севастополе была открыта военно-авиационная школа.
Теперь с поступлением в открывавшуюся пилотскую школу явилась передо мною не только возможность «полетать» и стать пилотом, но и наметилась перспектива участия в создании чего-то еще небывалого, какого-то нового рода оружия. С такой окрыленной мечтой я возвращался в корпус. «А что, если директор корпуса не разрешит мне поступить в эту школу?» – пришла мне в голову неприятная мысль. […] Но наш директор, генерал Радкевич, был когда-то кавалеристом-спортсменом, и он с улыбкой одобрения заявил:
– Пожалуйста, сотник, летайте! Желаю вам успеха107.
И Ткачёв начал постигать азы пилотного мастерства.
Пилотская школа (с офицерским отделением) стала работать с 1 августа 1911 г., когда я начал учиться летать108.
Главным административным лицом школы был секретарь Аэроклуба Маковецкий. А номинальным возглавителем офицерской группы учеников – подполковник Морского батальона Стаматьев. На аэродром он не показывался, и единственная польза от этого возглавления заключалась в том, что школу обслуживали три солдата этого батальона. Методико-педагогическая часть была очень примитивна: Хиони учился на своих учениках инструкторству, он летал раньше на «Антуанетте»109 и теперь начинал только свыкаться с «Фарманом». Обучение полетам было немым, без всяких объяснений – все надо было схватывать инстинктом, собственными ощущениями. Теоретическая часть (знакомство с аэродинамикой, с конструкцией аэропланов и моторов, с теорией полета) совершенно отсутствовала, то ли вследствие слабого знакомства с этими вопросами самих руководителей, а быть может, это считалось «профессиональной тайной»? Все надо было где-то искать и черпать самим. На мое счастье, ряд статей по этим вопросам в журнале «Воздухоплаватель» дали мне первоначальные знания. […] Однако, несмотря на эту примитивщину, Одесская авиационная школа в течение последних месяцев 1911 года выпустила девять летчиков, выдав им специальные «Бреве» (удостоверения) на звание пилота-авиатора, полученные от Всероссийского аэроклуба, имевшие международную силу. Экзамены держались по новым требованиям ФАИ (федерассион-авиассион-интернационал) – Международной авиационной федерации, куда с 1909 года входил и наш Всероссийский аэроклуб.
Эти требования заключались в следующем:
– Описать 10 восьмерок (по пяти