– Сомневаюсь, – холодно произнёс Новиков и развивать «тему» отказался.
На следующий день, часов в семь вечера, Бельский позвонил Сергею Владимировичу и сообщил, что, по слухам, Хозяин «ругал Институт за неэффективность». Новиков отреагировал спокойно:
– Ну и что?
– Как что? – Бельский взорвался. – Между мной и Хозяином – джентльменское соглашение. Кое-кто наверху давно добивается закрытия Института. Мы люди зависимые, чуть что – выселят. В лучшем случае. Могут и пристукнуть. Всех зарегистрированных кладоискателей возьмут в ежовые рукавицы. Зачем бросать дело, если бабки текут. Если кто возбухнёт – раздавят. Соснин в фаворе… Могут и к вам прийти…
Теперь задумался Сергей Владимирович. Но как-то несильно задумался, неубедительно. Всем своим видом излучал спокойствие. То ли не осознал опасности, то ли считает её несущественной.
– Ну, и что делать?
– Надежды на мирный исход весьма призрачные. А осложнения…
– Так или иначе, это уже не в нашей власти.
Потом Новиков жестом попросил Мишу выйти из комнаты. Ещё минут двадцать он приглушённым голосом обсуждал с Леонидом Серафимовичем, как он потом объяснил, «вопросы технического свойства», в которые Гольдину пока не имеет смысла вникать.
Катю Гольдин встретил на улице. В этот же вечер.
Он возвращался по Пречистенке из книжного магазина. Новиков сказал, что там продаётся новая книжка про современных кладоискателей. Книжки не было, о ней даже не слышали.
А Катя просто стояла на углу и улыбалась. Они поздоровались, и девушка ни с того ни с сего поцеловала его в щеку. Взяла за руку, они молча прошли два квартала, свернули в какой-то двор, где их словно бы ждала тихая скамейка рядом с песочницей.
Катя была в своих старых джинсах. Она закурила длинную тонкую сигарету, и пару минут её, кажется, ничего, кроме дымных колец, не занимало. А у Гольдина появилось время оценить обстановку. Он очень обрадовался Кате.
Девушка выглядела весёлой и раскованной, но в манере не хамской, а милой и дружелюбной. Миша вспомнил про Ямантау, про тамошнюю лёгкость, и чувствительные кусочки «того» настроения зашевелились в голове. Но ничего не произошло. Катя не прыгнула в песочницу, и та, в свою очередь, не обернулась бассейном с голубой водой.
– Жалко с тобой расставаться…
Гольдин с удивлением поднял на неё глаза. Катя зажгла вторую сигарету, предложила и Мише. Она затягивалась неестественно глубоко, и Гольдин зачем-то представил, как дым наполняет её лёгкие и колобродит внутри… «Господи, что за чушь в голову лезет». Гольдин принялся рассматривать Катину коленку,