Новиков причмокнул губами и пробормотал, глядя куда-то в сторону:
– Какие-то вещи сложно объяснить словами… Апелляция к чужому опыту… Лично я не уверен в сущности, в реальности своих контактов. Но могу судить, с большой долей доверия, о реальности подобных контактов с участием… третьих лиц. Мои теории, к сожалению, на данный момент основаны на догадках и интуиции, а не на практических результатах. В этом их слабость. Однако интуиция и, да, вера позволяют мне утверждать, что кладовники реальны. В какой-то степени. Они не являются прямой материальной трансляцией образов, известных нам по сказкам и легендам. Это отголоски. Их внешний облик, свойства и функции – предмет дискуссии. Надеюсь, мы к ней ещё не раз вернёмся…
Новиков сунул Мише стакан с водой и удалился варить суп. «А на вопрос не ответил. Похоже, он и не знает, что со мной было. Или привирает, как обычно». Гольдину стало противно. «Не хочу быть кроликом». Он с отвращением вспомнил первую встречу в музее, все эти мнимые согласия, недомолвки и усмешки. Подумал, что сам виноват, потому что идиот, а Новиков его хитро подловил – то ли на деньги, то ли на «тайну». «Детский сад. Он хорошо играет и едва ли расколется. Сам псих, и меня в какую-то хрень заманивает… Надо затаиться и валить при удобном случае. С Сашей скооперироваться насчёт денег. Он, кажется, всё давно понял». Эти размышления успокоили Гольдина, он решил, что пока ещё не свихнулся окончательно.
Во время обеда Сергей Владимрович ни с того ни с сего заговорил о Кате и Соне. Дескать, прекрасно, что они сдружились, а теперь и на курорт вдвоём поедут…
Гольдин старался ничему не верить, не залипнуть на бред. Однако за девушек уцепился и начал «думать» в этом направлении. Окажись кто-то из них рядом, он бы обрадовался. Не важно, кто именно… Представить их смеющимися вместе – гротеск! У Гольдина даже возникло подозрение: это они специально, чтобы его проверить. Или хуже того: безразличен обеим. От переполняющего раздражения у Миши застучало в висках. Он попросил Новикова принести какую-нибудь таблетку. Сергей Владимирович покачал головой: нельзя. И улизнул в кухню «помешать компот». Гольдин часа полтора дремал, а когда очнулся, почувствовал, что в организме что-то сдвинулось, мысли вдруг стали чёткие, плотные, буквально тёрлись друг об дружку с приятным скрипом. Его подмывало прервать постельный режим, побродить по улицам и посмотреть, хотя бы издали, на дачу поэта Олева, автора песенки про «деньги-дребеденьги». Рассказывая о соседях, Новиков упомянул этого Олева и насвистел мелодию – и теперь она постоянно крутилась у Миши в голове… Он известил Сергея Владимировича о намерении прогуляться, оделся, залез в чьи-то резиновые сапоги огромного размера и вышел во двор.
Шаге