Я вспоминаю периодически о ней. И вот сейчас я сидел рядом со Светой и Джеком. Они мило переговаривались на английском. А я смотрел в стакан виски, пытаясь в ребристом отображении найти свое лицо. Ничего. Я вспомнил о ней. Даша. В последний раз у нее были стяжки на заднице, а в профиль она напоминала знак вопроса. Год моего отсутствия в армии превратил ее в старую поношенную шалаву. А ведь она младше меня на два года. Одного не мог понять, как баба моложе тебя, может выглядеть хуже. А больше и вспомнить-то нечего. Много хорошего и прекрасного. Но моя память отличная на поступки. А поступки ее были дерьмовые. Даже Гитлер вызывает у меня больше положительных эмоций, чем она. В последнем письме она написала, что мужчины ее больше не интересуют, что просит прощения и хочет остаться друзьями.
Ага, как же.
Американец Джек отвлек меня от неприятных мыслей.
– Джон, спасибо тебе! – Старался перекричать он музыку.
– Да ладно, все нормально, – застеснялся я. Когда я выпью, не всегда превращаюсь в мутанта. Человеческое не чуждо.
– Если тебе нужно будет вписаться в штатах, только скажи!
– Хорошо! – мы стукнулись стаканами, и я спросил, – вот чего я понять не могу. Ты же больше меня в два раза, почему сам не навтыкал им?
– Точно. Но когда я сталкиваюсь с несколькими хулиганами, ничего не могу поделать. Мне страшно и я просто останавливаюсь. Я боюсь неожиданностей.
– а кто их не боится?
– Ты.
– Я? Что ты! Я боюсь, просто у русских такой защитный механизм, если мы боимся, то боремся с этим. Но это и отличает наши страны. Вы способны из-за спины бросать бомбы и взрывать города. В то время как для наших политиков, какими бы они не были, пока еще важно НЕ УБИТЬ. Но когда-нибудь и они захотят больше денег, больше власти и тогда, по закону – я должен буду взять эту бутылку виски и искромсать тебя. Понимаешь о чем я?
– думаю да.
– Миру придет конец. Пьяные романтики превратятся в оружие. Истреблять противника изнутри, пока они будут нажимать на кнопки, отправляя Вашингтон под землю. Я не хочу этого.
– И я.
– Тогда мы должны заключить договор!
– Какой, Джон?
– Если наступит война между нами. Тьфу, между нашими странами, мы закроемся в этом баре, и будем пить, пока все не закончится.
– Принято!
– Не то что бы я не хотел замочить пару жирных уебков…
– Я понимаю, Джон… Ты не хочешь жить, если всё будет умирать.
– Признаюсь, я иногда думаю об этом. Думаю, момент настал.
– Надеюсь, ты не собираешься…
– покончить с собой? Нет, что ты! Я пытался,